67 лет назад

Бип-бип-ура!

@темы: Престольные праздники, Космос как предчувствие

---

Бродяги! С праздником!

Сегодня - Всемирный день туризма!



Прослушать или скачать - бесплатно на Простоплеер

vk.com/audio37622774_456239066_140bd501782af5ea...

запись создана: 27.09.2017 в 10:49

@темы: Люди идут по свету

---

Наконец доредактировала я "Красное и черное" А подниму-ка к празднику!

Собственно, сегодня годовщина отлёта Хиуса.

Название: Красное и черное
Размер: мини, ~1950 слов
Пейринг/Персонажи: экипаж "Хиуса", Вера Василевская, упоминаются Поль Данже и начальник станции "Циолковский" Махов
Категория: джен
Жанр: драма, поседневность
Рейтинг: R
Примечание/Предупреждения: Часть канона "Страна багровых туч", тяжелая болезнь и гибель героя. Отредактированный вариант.



Богдан проснулся резко, словно от толчка. Было невероятно жарко, болела голова, во рту было сухо и жёстко. "Заболеваю, что ли? Где же это я подхватил? – подумал он. – Этого только не хватает! Каждый человек на счету, да и лекарств толком нет. Нет, Богданыч, шалишь! Нельзя!".

И стал вставать. В скафандре было жарко и тяжко. Богдан интуитивно попытался снять его.

– Богдан Богданович, что это вы делаете? – Спицын вздрогнул и вынырнул из жаркого облака. На него строго и с удивлением смотрел Ермаков.
– Виноват, Анатолий Борисович. Жарко что–то.
– Ничего, голубчик. Придется потерпеть. Вернемся на "Хиус", тогда можете ходить как угодно. А пока – только спецкостюмы. Да что я вам говорю? Вы не первый раз в космосе.
– Виноват, – у Богдана звенело в ушах, адски болела голова, и он поспешил закончить разговор.
– С вами все в порядке? – Ермаков пристально вгляделся в лицо Спицына. – Вы хорошо себя чувствуете?
– Все нормально, Анатолий Борисович. Плохо спал прошлой ночью.
– Вы уверены? – Ермаков смотрел в упор, но Богдан не сдавался, он растянул губы в улыбке:
– Все в порядке... Высплюсь ночью.

Ермаков кивнул.

– Помогите там Юрковскому собраться. Завтра трудная вылазка.

Спицын повернулся к Юрковскому. Тот укладывал рюкзак.

– Володя, подожди, я сейчас. – И поспешил в санитарный блок. В кишечнике бурлило. "Что же такое? Неужели продукты несвежие? Или это лучевая?! Нет! Не может быть!" Он подсоединил выводной шланг и, прежде чем включить утилизатор, взглянул на содержимое. Это был кровавый понос.

"Сказать Ермакову?" – мелькнула мысль. – "Нет! Не сейчас! Если меня отстранят, Володя останется без напарника! Леша еще слишком неопытен. Не ужинать сегодня, и все обойдется". И поспешил включить утилизатор. "Не хватало еще, чтобы увидели".

Он вернулся. Юрковский заканчивал упаковку оборудования. Но при этом почему–то плыл в каком–то красном кровавом мареве. "Как будто кровь из моего контейнера", – подумал Богдан. Причем голова Владимира была все время поднята вверх. Удивительно, но Юрковский был вообще без одежды, и на плече у него сидела какая–то тварюшка, очень похожая на маленькую марсианскую ящерицу. "Выходит, не показалось, Володе тоже жарко. Но почему Анатолий Борисович ему разрешил раздеться, а мне нет?!" – и обернулся в поисках командира. И обомлел. Рядом, в таком же красном море точно также полностью обнаженными купались и Гриша, и Алексей с Михаилом, и сам командир.

– Ничего, ничего, Богдан. Вы раздевайтесь. Действительно жарко, – успокаивающе сказал Ермаков почему–то голосом Краюхина. Руки Богдана сами потянулись к вороту.
– Богданыч! Ну–ка помоги! – раздался рядом голос Юрковского.

Богдан вздрогнул и обернулся. Володя сидел на соседнем тюке и проверял какие–то инструменты. Одет он был как положено.

– Прости, Володя, я задумался. Сейчас.

– Верочку небось вспомнил? – хмыкнул в ответ Владимир. – Ничего. Вернешься – повидаетесь.

"Обязательно повидаемся", – улыбнулся про себя Богдан.

За ужином Спицын попытался есть поменьше, но Ермаков строго посмотрел. Он выпросил себе лишнюю кружку горячего чая и пошел спать. Геологи о чем–то опять спорили, но сегодня Богдану не захотелось вступать в разговор, и он осторожно прилег на мешки.

Снова было тяжело и жарко. Не прошло и получаса, как через силу съеденный ужин полез обратно. Богдан едва успел повернуться на живот, как его вырвало. Присоединив шланг, он снова посмотрел в контейнер. Рвота пополам с кровью. Он тихо застонал. "Нельзя, Спицын, нельзя! Ты – мужик! Терпи! Лучше работать, чем лежать мешком!".

Едва он закрыл глаза, как увидел ее. Свою Веру. Она стояла на пороге старого дома, такая знакомая, ласковая, в длинном голубом платье. Платье было почти прозрачное, оно словно обтекало ее стройное тело. Богдан видел каждый изгиб, каждую родинку, маленький аккуратный пупок, небольшие груди с чуть потемневшими сосками, крохотный шрамик возле локтя. Как же он разволновался, когда год назад увидел его впервые!

– Кто это тебя?!
– Успокойся, милый, – засмеялась тогда она. – Никто. Упала в детстве неудачно.
– Расскажи, как вы? Как работа? – голос звучал словно отовсюду. Она спрашивала глазами, руками, взмахом ресниц.

И Богдан принялся рассказывать. О том, как летели. О встрече с "Циолковским", о погибшем американском корабле, о том, как приземлились в болото, как вынуждены были оставить "Хиус", о том, какой замечательной машиной оказался "Мальчик", о красных зорях. И о черной метели тоже рассказал.

– Знаешь, Вера, я здесь все время вспоминаю ту старую книгу. Гриша прав. Здесь все – красное и черное. Ах, если бы ты слышала, как они каждый день спорят с Володей!
– Это очень грустная книга, Богдашенька, – Вера смотрела ему в глаза. – Ничего, милый. Мы скоро будем вместе. Очень скоро, поверь мне.

"Странно, – подумал Богдан. – У нее совсем не шевелятся губы, но я ее прекрасно слышу! Ах, какие пустяки! Главное – она здесь, она со мной! Будем вместе? Скоро? Я счастлив, Верочка! Весь космос – такая мелочь по сравнению с тобой!".
Вера, улыбаясь, опустила руку ему на плечо. Рука оказалась неожиданно тяжелой.

– Богдан! Богдан, вставай, сонная тетеря! – сказала она голосом Юрковского. Богдан, улыбаясь, открыл глаза. Было жарко и тяжело. Веры не было. Рядом стоял Владимир и теребил его за плечо.

Богдан нехотя и тяжело поднялся и побрел приводить себя в порядок. Стоя перед зеркалом, он увидел, что прядь волос буквально осталась в руке.

За завтраком Ермаков внимательно наблюдал за Богданом.

– Товарищ Спицын, вы точно здоровы?
– Я в порядке, Анатолий Борисович, – поморщился Богдан.
– Позвольте вам не поверить. Сейчас вы пойдете работать, а вечером для вас будет медосмотр. Это приказ.

Через полчаса Спицын с Юрковским шли по красной пустыне. Владимир болтал, почти не умолкая.

– Вот ты представь себе, Богдан Богданыч! Здесь же богатства несметные! По сравнению с Голкондой Клондайк – это так, детские игры в песочнице! Медь, никель, а главное – уран! И все это – вот оно! Бери не хочу!

Богдан кивал. Он отлично понимал, что сейчас занимает геолога. Они у цели! Вот она, Голконда! Вот то, ради чего они столько месяцев работали, забывая обо всем. Владимир даже навязанный Быковым тяжеленный карабин перестал постоянно отбрасывать в сторону.

– "Через четыре года здесь будет город–сад"? – с трудом улыбнулся Богдан и оглянулся вокруг.
– Будет, Богдан! Будет! – вдохновенно подхватил Володя. – Может, не через четыре, но будет!

"Может, и не через четыре, — отстраненно подумал Богдан, — ишь, как счетчик радиации поет". Он представил, как его тело прошивают жуткие количества частиц, всю ту силу, которую можно направить на свет и тепло, а она просто пропекает сейчас его клетки невидимыми лучами. Внутренности снова стиснуло и припекло жаром. "Нельзя, — пронеслось в голове,— нельзя. Дотянуться до образцов, собрать и идти догонять Володю. Это приказ".

– Выходит, Верочка, мы с тобой все–таки сможем когда–нибудь приехать сюда, – Вера, улыбаясь, кивала. Она стояла прямо на горячем красном песке. То же самое голубое почти прозрачное платье развевалось на ветру, обнажая то точеные щиколотки, то красивые изящные руки, то почти открывая грудь.
– А? – переспросил Юрковский.
– Я говорю, что мы с Верой сможем приехать сюда. Вот и Вера согласна.
– Конечно, сможете!
– Знаешь, Володя, я решил. Как только прилетаем домой, забираю ее, и – навсегда. Слышишь, Верочка?

Юрковский с минуту молчал.

– Что ж... Женись, Богдаша, если решил. Вера – хороший человек. Надеюсь, у вас все получится.
– Ты будто не рад? – улыбнулся Богдан, оглядываясь на Веру. Та улыбнулась и оперлась на его руку. От ее прикосновения словно повеяло ветерком.
– Не обращай внимания, – с каким–то деланным спокойствием ответил Владимир. – Ты же знаешь о моем личном опыте.

Какое–то время они шли молча, оглядывая окрестности и нанося их на карту. Юрковский ухитрялся параллельно собирать и маркировать образцы, фиксировал записи в блокноте, Богдан укладывал контейнеры. Вдруг что–то словно толкнуло их в грудь и сбило с ног. Через минуту Юрковский, чертыхаясь, поднялся.

– Богдан, ты в порядке?
– Вроде... Сейчас, – Богдан стал подниматься. Шланг воздуховода зацепился за что–то и никак не хотел вставать на место. Наконец шланг поправили, и они двинулись дальше.
Пройдя еще несколько сотен метров, Богдан остановился. Вокруг что–то происходило. Снова стало невыносимо жарко. Он оглянулся. Вокруг была марсианская равнина. И тихо посвистывал ветер.

– Я дома, – блаженно улыбнулся он. – Надо зайти к родителям. Рассказать. Познакомить с Верочкой.

Навстречу шел отец. Молодой, красивый, улыбающийся. В распахнутой дохе, валенках и шапке–ушанке. "И как ему не жарко?" – удивился Богдан.

– Здравствуй, сынок. Ты оденься. Слышишь, ветер как свищет. Богдан! Богдан, ты меня слышишь?

Спицын вздрогнул. Юрковский тряс его за плечо.

– Ты в порядке?
– Свист какой–то, Володя. Посмотри мой скафандр сзади, пожалуйста.

Юрковский осмотрел его спину.

– Тут муфта у тебя погнута. Щели не вижу, но я бы не исключал. Что ты чувствуешь?
– Да ничего особенного. Кроме свиста, пожалуй, только жарко как–то.
– Ну, жарко – не удивительно. Мне тоже не холодно. А вот свист – плохо. Возвращаемся!
– Не надо, Володя, – махнул рукой Богдан. – Я схожу, поменяю и вернусь.
– Богдан, нет! Опасно!
– Володя, я быстро. Ты только далеко не уходи. Я налегке добегу, поменяю и вернусь.
– Карабин возьми! – махнул рукой Юрковский. Богдан развернулся и двинулся к базе. Вскоре Владимир потерял его из виду.

Богдан шел так быстро, как только позволяли силы. Поврежденный воздуховод – это не шутка! Он дал Вере слово вернуться. Он не может ее подвести!

Неожиданно в лицо ударил сильный ветер. Богдан остановился. Все вокруг стремительно краснело и менялось. Спицын растерялся: он был не на Венере. Он был на Земле и выходил из здания космопорта. Навстречу шел Председатель государственной комиссии. Богдан оглянулся. Он был один. Ни Ермакова, ни Леши, ни геологов рядом не было. Делать было нечего: Богдан поднес руку к верхнему ободку шлема и доложил: "Товарищ председатель государственной комиссии! Докладывает пилот "Хиуса" Богдан Богданович Спицын. Вверенный мне корабль вернулся. Остальной экипаж остался на Венере".

– Нет, товарищ Спицын, – ответил председатель голосом Поля Данже. – Они не на Венере. Их забрал космос. Вас тоже забирают. За вами уже пришли, смотрите.

Богдан обернулся. Через быстро краснеющее поле по черной взлетной полосе к нему шла Вера. Богдан смотрел и не узнавал ее. Такой свою подругу он не видел никогда. Она шла легкой, уверенной, по–женски властной походкой. На ней было такое же прозрачное платье, как вчера, только ярко–красное, как небо вокруг.

– Идем! – сказала она.
– Ты какая–то другая, Вера!
– Да. Я теперь совсем другая. И ты станешь другим.

Резкий порыв ветра сорвал с неё платье, и теперь она стояла перед Богданом совершенно обнажённая. Совсем как тогда, в гостинице Академгородка, год назад. Стояла и с вызовом смотрела ему в глаза. И он, как и тогда, не отрываясь, смотрел на неё. Смотрел и словно кожей ощущал тепло её кожи, ставшей под необычным солнцем похожей на золото. Смотрел и чувствовал, как гладит ее мягкие теплые волосы, как берет в ладони ее небольшие теплые груди, как ласкает каждую клеточку ее тела, как целует ее. Вспомнил и как тогда, год назад, она ткнула кулаками ему в грудь, упрекая в нерешительности. И как он, задыхаясь от нежности, наконец овладел ею. И как она тихо стонала от счастья и удовольствия.

Теперь она снова стоит перед ним. Вроде бы прежняя, но уже какая–то совсем другая. Богдан потянулся к ней, но понял, что тело не отвечает, словно перед ним стоит не предмет его желаний, а совершенно посторонняя женщина. Глаза, мозг, душа хотели, а тело – нет.

– Пойдем, – сказала Вера, беря его за руку. – Нам тоже пора остаться в космосе.
– Но, Вера, – жалобно протянул он. – Я...
– Пойдем, – повторила она. – Там. Все. Будет. Хорошо.

*

Двенадцать часов экипаж "Мальчика" прочесывал окрестности в поисках Богдана Спицына. На краю одной из расщелин нашли его карабин. Быков, самый здоровый из группы, молясь про себя всему, что есть во Вселенной ("Только бы тело найти! Родные хоть похоронят по–человечески!"), спустился. Тщетно.

*
Через несколько дней они сидели в кают-компании "Циолковского".

– Надо сообщить близким, – тихо сказал Алексей. – У кого–нибудь записаны адреса? Все–таки, думаю, так лучше, чем сухие радиограммы.
– У Толи… Анатолия Борисовича есть брат, – не поднимая головы, сказал Юрковский. – Адрес у меня есть. А Богдан… Тут только – Вера Николаевна.
– Нет, – покачал головой Махов. Оставшийся экипаж «Хиуса» поднял головы.
– Ребята, с вами связи не было, – и положил на стол радиограмму.

В ней было сказано, что звездолет «Салют–19», предназначенный доставить в район Юпитера несколько беспилотных зондов и маломестных катеров для исследования планеты и стать основой для стационарной станции базирования, попал в поле тяготения и был затянут планетой. Предварительная причина аварии: сбой в работе тормозной системы («подробности уточняются»). На радиограмме стояла дата: на двое суток раньше исчезновения Богдана. Далее следовал список экипажа. Вторым штурманом значилась В.Н.Василевская.
Юрковский вскочил и, схватившись за голову, выбежал в коридор.



Тот вариант, который попал в выкладку, можно почитать здесь: fk-2014.diary.ru/p199675465.htm

запись создана: 06.11.2014 в 21:55

@темы: ФБ, Графомань, Миры Стругацких, Мои фанфики

---

СегоднеСИшное

Володенька! Бабушку Горького нипращу!

---

СегоднеСИшное. Вот это был пердимонокль!

---

Ребята, нужны ваши мысли и советы. Возможно, я в обозримом будущем останусь на улице. Мой брат меня по факту выживает. Никакой недвижимости у меня в собственности нет. С благодарностью приму любые разумные мысли как спасти себя в этой ситуации. Заранее спасибо.

---

СегоднеСИшное

Болела за Андрея. Увы(((
Финал... А вопрос-то где?

---

А ещё сегодня - День защиты персонажей от произвола авторов. Низабудимнипрастим! Вот!

---

СегоднеСИшное

Вот сейчас это был Евгений Юрьич. Хотя я искренне болела за Сашу Александр Либер

@темы: Знаточьё-моё, Своя игра

---

СегоднеСИшное

Искренне рада за Алексея, хотя болела за Володю. А вот Евгений Юрьич удивил.

@темы: Знаточьё-моё, Своя игра

---

СегоднеСИшное

Искренне рада за Сашу, хотя болела, конечно, за Женю.

---

СегоднеСИшное

Квёклые все какие-то нынче. Даже Витальич.

---

Второй. Он же - последний. К празднику решила поднять.

Название: Дура молодая
Автор: Я
Канон: "Понедельник начинается в субботу"
Бета: fandom Miry Strugatskih 2016
Размер: драббл, 861 слово
Пейринг/Персонажи: Наина Киевна Горыныч, Щука, Кот Василий, русалка, Я.П.Невструев, ОМП
Категория: джен
Жанр: драма, юмор
Рейтинг: G
Краткое содержание: Однажды в Соловец приехал корреспондент
Примечание/Предупреждения: Нет

— Но, товарищ Невструев! Вы же не можете вот так взять и остановиться! Поймите: у нас задание! Это же история родного края! Люди должны её знать! — полненький румяный молодой парень в клетчатом пиджаке и больших круглых очках (имени его Невструев не запомнил и про себя назвал «Пончиком») чуть не плакал.

— Всё верно, голубчик, всё верно, — развёл руками У-Янус. — Но многого о тех событиях рассказать, сами понимаете, не могу. Нельзя, знаете ли: инструкция. Я вам, голубчик, вот что посоветую: вы поговорите с теми, кто пришёл к нам позже, после войны. Вот товарищ Камноедов, например. Он к нам в пятьдесят третьем пришёл. Из армии в звании полковника уволился. Человек он непростой, но, уверяю вас, очень интересный. И имеет к нашему институту прямое отношение.

— Нет, товарищ Невструев, — вздохнул Пончик, — это нам не подойдёт. Может, всё-таки? Ну хотя бы товарищ Горыныч? Она вроде даже не уезжала... Ну хоть в частном порядке!

— Ну разве что в частном порядке. Спросите. А официально, знаете ли, не получится. Не обессудьте, голубчик. Сами понимаете, — с этими словами У-Янус Полуэктович развёл руками. Корреспонденту областной молодёжной газеты повезло. Столкнись он не с У-Янусом, а с А-Янусом, уже ехал бы назад с решительным отказом и самыми нелестными характеристиками. Но сейчас он, окрылённый полученным, как ему казалось, разрешением, стучал в ворота Изнакурнож.

Кот Василий, глянув сверху на посетителя, встал, брезгливо потряс лапой, выгнул спину, хрипло издал звук, отдалённо напоминающий что-то вроде «а-ш-ш-ш наз-з-зг» и тяжело спрыгнул во двор. Посетитель ему не понравился. «Молодой, шустрый, но глупый, как котёнок слепой, — подумал он. — Прогонит и права будет».

Но в избе загудел телефон, донеслось: «Да, Янус Полуэктович. Так и сделаю, батюшка», и дверь в сени открылась. Кот лениво зевнул, ещё раз издал хриплый мяв и полез на дерево. С верхней ветки, лениво поигрывая веточкой, свесилась русалка.

— Что, Вась? — протянула она. — Забьёмся, что через пять минут пробкой вылетит?

— Не-а, — тоже лениво протянул кот. — Ещё один, только и всего. Неинтересно. Давай, Руся, лучше в дурака.

— Не азартный ты, — зевнула Руся, вздохнула и вытащила из дупла колоду. — Может, хоть Щуку позовём да пульку распишем?

— Неохота, — эхом зевнул и кот. — Да и не пойдёт она, разленилась. Скажет: «Лучше вы ко мне». А я, знаешь ли, купаться мнэ-э-э...

Руська вздохнула. Ей идти и звать Щуку было тоже лень, и она принялась тасовать колоду.

Не прошло и пяти минут, как дверь избушки распахнулась. Посетитель пятился перед хозяйкой.

— Так, милок, так, — старуха, ласково похлопывая гостя клюкой по ногам, словно выдавливала его на крыльцо. — Вот как сказано, так, значит, и будет. Уж прости меня, старую.

— Но, Наина Киевна! Как же так? — парень чуть не плакал. — Мне товарищ Невструев...

— Не знаю, батюшка, больше ничего, не ведаю. Всё, что знала, сказала. Уж прости.

Парень, всхлипывая и вытирая нос рукавом, побрёл к воротам. Наина Киевна с крыльца приветливо помахала ему вслед платочком и, охнув больше для виду, пошла вглубь двора.

Кот и Русалка с любопытством наблюдали за ней.

— Кыш вы! — прикрикнула хозяйка. — Нечего вам тут уши греть.

Руська, недовольно стукнув хвостом, исчезла в ветвях.

— Ну? — стукнула крышкой колодца Щука. — Опять, что ли, кто за зельями приходил?

— Куды там, — махнула рукой старуха. — Про дела военных дней спрошать хотел.

— А ты? — хмыкнула Щука.

— А чего я? — повела плечом Наина Киевна. — Я — как всегда. Учреждение, де-мол, как особо ценное, на Урал эвыковыряли, а я — старая, тяжко ехать. Да и имущество всё вывезти, как это теперь говорят, «не представилось возможным». Вот и поручили мне доглядать за хозяйством. Да, «матка, сало—млеко—яйки». Сидели, мол, тихонько, вот и пережили. Что ж мне ему рассказывать, что в нашем—то уезде ешалоны енти фашистские не партизане местные поджигали, а Дракоша наш забавлялся? А куды его везти-то было? Он бы и наш ешалон поджёг. Ему-то, дурному, всё едино!

— Да, ентот поджёг бы, — согласилась Щука. — Только ить он — как дитё малое. Сам-то выдумать не сумеет, делает что велят. Ты ж сама, Киевна, в лес ходила тропинки путать, чтоб, кто надо, куда надо выходил, а кто не надо, навек в лесу оставался.

— Да что пустое болтаешь?! — сердито отмахнулась Наина. — Вот я тебя счас за враньё твоё бесстыжее на базар-то сволоку! Много ль тех дел-то было? А навару с них — тем паче. Только, как нынче говорят, моральное удовлетворение. А тебя продам — хоть какое матерьяльное выйдет.

— Не продашь! — стукнула хвостом Щука. — А продашь — удеру и снова к тебе приду. Ты на чьей кровушке клялась, что кормить—поить меня всю мою жизнь будешь? То-то! Да и чего тебе надо-то? Мядаль, что ль, захотела? Ну, поди, расскажи всё это кому. Как у тебя солдаты енти басурманские, что по деревням народ грабить налаживались, в трёх сосёнках пропадали. Как водяной с лешим да домовики нужным людям весточки таскать стали. Как после твоей водички басурмане загибались, а как наши пришли, так самые тяжело пораненые в три дня на ноги вставали. Авось поверят. И мядаль тебе дадут. А потом догонят и ещё дадут.

— Чего несёшь-то, дура ты старая, — отмахнулась Наина Киевна. — Наши, тутошние, ещё поверят, а кто повыше — точно велят в психушку сдать.

— Можно подумать, ты — дура молодая, — хмыкнула Щука. — Так что неси, неси меня на базар. Кто ж тебе ещё правду-то скажет?


Проходивший в это время по улице Лукоморье сержант Ковалёв услышал, как из-за забора три женских голоса старательно выводили:

— Всё, что бы-ы-ыло зага-а-адано,

В свой исполнится сро-о-ок,

Не погаснет без вре-е-емени

Золотой огонёк...

«Хорошо поют, — улыбнувшись, подумал сержант. — Душевно».

запись создана: 16.10.2016 в 21:44

@темы: ФБ, Графомань, Натворень, Миры Стругацких, Мои фанфики

---

День Победы...

Праздник праздников для нашей земли. Самый светлый и самый страшный.

С Праздником, братья и сёстры! С самым великим, горьким и светлым праздником нашей земли. И не дай нам Бог ещё поводов для таких праздников.
Я помню, что я это уже вывешивала. Но новые мысли как-то уж больно "в строку" пришлись.






Пожалуйста, помяните, братья и сёстры, моих дедушек Александра Васильевича и Антипа Яковлевича, названного двоюродного дедушку Николая Павловича, а ещё друга моего дедушки Михаила Ивановича, прошедших ту войну, двоюродного дедушку Сергея Васильевича, пропавшего без вести...
Помяните, пожалуйста, и моих бабушек Веру Петровну и Елену Арсентьевну, двоюродную бабушку Наталью Васильевну. Работавших в тылу и ждавших.

Вот что я заметила, к своему огорчению. Все поздравляют друг друга с праздником. Но практически никто не вспоминает своих близких, прошедших ту войну. А ведь с этого всё начинается. Память вообще - вещь абстрактная, она плохо работает. Память начинается с конкретики. С рассказов дедушек-бабушек, с семейного альбома, с конкретных людей. Не великих и прославленных, а никому за пределами семьи не известных. С обычных героев.

С Праздником! Мирного всем нам неба!

запись создана: 09.05.2011 в 00:02

@темы: Я помню

---

Перед 9 Мая

А вот мой Бессмертный полк.

Дедушка Александр Васильевич.
Профессиональный связист. До войны работал на одной из первых московских АТС. На фронте тоже был связистом, дослужился до помощника начальника штаба батальона связи. Защищал Ленинград. Уже после снятия блокады под Синявино получил тяжёлое ранение и контузию.

Бабушка Вера Петровна.
По образованию бухгалтер. В 1938 году двоюродного деда посадили по 58-й, ей пришлось уйти на 2 московский часовой завод рабочей. В 1941 году завод и сотрудников эвакуировали. Делали мины.

Дедушка Антип Яковлевич.
Рязанский крестьянин. Перед самой войной устроился на завод в Люберцах.
Разведчик. Был в самом пекле Курской дуги, в 25 километрах от Прохоровки. Потом освобождал Украину, Чехословакию.

Бабушка Елена Арсентьевна.
Рязанская крестьянка. Всю войну работала в колхозе.

запись создана: 08.05.2020 в 00:35

@темы: Престольные праздники, Я помню, Семейный альбом

---

Закрыла кредитку. Всё. Добби свободен.

---

---

Сказочка №3

Увы, для этой замечательной команды получилось сделать только три работы. Ну, может в другой раз выйдет больше?

Название: Палочка для депутата
Автор: fandom Tales 2014
Бета: fandom Tales 2014
Размер: драббл, 480 слов
Пейринг/Персонажи: Виктор Ковров, Фома Брыль, Иван Киврин, Кира Шемаханская
Категория: джен
Жанр: драма, юмор
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: по фильму-сказке "Чародеи"
Задание: серийные образцы никуда не годятся
Предупреждения: имеются матерные выражения
Для голосования: #. fandom Tales 2014 - "Палочка для депутата"


– Колдуешь, Витенька? – Ковров оторвался от чертежной доски. В дверях, склонив голову набок, стоял Фома Брыль.
– Работаю.
– Что–то новое?
– Угу. Шемаханской позвонили. Палочку волшебную требуют.
– А чего к нам, а не на производство? – удивился Фома.
Ковров махнул рукой.
– Так позвонили аж оттуда, – Виктор выразительно поднял глаза в потолок. – Да и не подойдет им серия.
– Аж откуда? – уточнил Фома.
– Оттуда, оттуда. Из самого что ни на есть Верховного Совета. Позвонил какой–то хмырь, заказал волшебную палочку. Так чтобы махнул, и сразу – коммунизм вокруг тебя.
– Коммуни–и–и–зм? – сложив губы дудочкой, с сомнением протянул Брыль. – Витенька, а зачем им палочка, скажи? Им же достаточно пальцами щелкнуть или по телефону позвонить – и будет им коммунизм.
– Не знаю, – Ковров разговаривал, не отрываясь от работы. – Сказали: нужен опытный образец с уникальными свойствами – надо делать. Хочешь помогать? Помогай! Не хочешь? Иди... своей дорогой.
Фома, кряхтя и ругаясь себе под нос, принялся разбирать валяющиеся в беспорядке наброски.
Два дня они бились только над постановкой задачи. С материальными благами проблем не было: взмахиваешь – и получай, что пожелал. А вот люди...
– Кира... Анатольевна, да скажи... те вы им наконец, что волшебная палочка не предназначена для решения социальных проблем! – разозлился на третий день Киврин. – Время же впустую тратим.
Шемаханская усмехнулась.
– Иван... Степанович, можно, я не буду вам объяснять, что сотрудники подобных организаций... не всегда понимают, что ставят невыполнимые задачи? Я ему все объяснила.
– Кира! Но тогда – какого черта?! – взорвался Киврин.
– Ничего, Иван Степанович, ничего, – невозмутимо ответила Шемаханская. – Используем для разработки универсальной волшебной палочки. Помните, полгода назад был разговор?
С полгода назад действительно заговорили о разработке палочки, которая могла бы читать мысли и угадывать желания. Киврин хмыкнул. Эта идея казалась ему куда продуктивней "палочки для коммунизма".
Наконец еще через неделю палочка без ошибок сотворила задуманный Ковровым стол с комплексным обедом на две персоны, присовокупив к нему тайно вожделенный Витей графин с водочкой. Запотевший!
Киврин и Шемаханская вздохнули с облегчением, и палочка была быстренько вручена заказчику.
А еще через неделю Ковров и Брыль, проходя мимо директорской приемной, увидели столпившихся сотрудников и услышали дикий рев, доносившийся из кабинета. В этот раз даже не пришлось просить секретаря включать селектор: мужчина ревел, как взлетающий самолет.
– Вы что сделали?! Да я вас под суд! Всех! Да я ваш институт разгоню! Меня! Меня! Депутата Верховного совета в родном райцентре послали к ёбаной матери! При сотворении коммунизма! Я взмахнул, коммунизм заказал, а меня...
– Позвольте, позвольте, Ричард Евтихиевич, – раздался спокойный голос Шемаханской. – Я же вас предупреждала: палочка создает только материальные блага. Нельзя взмахом палочки перевоспитать людей и изменить отношения. Это надо делать самому. Кстати, в подписанном вами договоре на разработку это указано.
Дверь распахнулась. Из кабинета буквально вылетел и промчался через расступившуюся толпу громадный краснолицый мужик.
– Я этого так не оставлю! – донеслось от двери.
– Сколько будет угодно, – спокойно сказала стоявшая в дверях кабинета Кира Анатольевна. – А что это вы, товарищи, здесь столпились? Взмахом палочки все–таки можно изменить отношение к себе. В худшую сторону. Идите, работайте.

запись создана: 29.10.2014 в 18:40

@темы: ФБ, Сказки, Миры Стругацких, Мои фанфики

---

youtu.be/D_FwW7iSCsU

запись создана: 01.05.2022 в 00:02

---

Греческий салатик тёплым весенним вечером - это то что нужно.
А ждёт ещё мааааленькая бутылочка Саперави.