Wanted!

Мне нужен курьер! Пока - на разовую работу! Оплата - 350 рублей за рейс + оплата проезда! Пишите в личку!

@темы: А идите вы ... в бухгалтерию!, Бизнес-ледь

---

Короче, я эта... приддуприддила!

Ховайтесь в камыши! Скоро ещё пачку логгонатворени приволоку.

@темы: Графомань, ЛогГ, Натворень, ЛогГ головного мозга, Мои фанфики

---

Последнее готовое

Название: Самурай
Автор: Я
Бета:  AnnetCat,  Освит
Размер: мини, 1263 слова
Пейринг/Персонажи: Пауль фон Оберштайн, Антон Фернер
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Предупреждения: таймлайн последних серий
Краткое содержание: Оберштайн и Фернер. Доверительный разговор учителя и ученика.
Примечание: AU
Размещение: с ведома автора




– Ваше превосходительство, нет!
– Перестаньте, Фернер, – Пауль устало прикрыл глаза. – Так будет лучше, и вы это прекрасно понимаете. Готовьтесь принимать дела, я вызвал вас сюда именно за этим.
С этими словами Оберштайн сделал шаг к двери.
– Не понимаю, – Фернер решительно преградил начальнику дорогу. – Идея с ловушкой прекрасна, но почему вы не хотите, чтобы она захлопнулась без вашего прямого участия?
– Пустая комната смутит и насторожит убийц, а надо, чтобы они спокойно вошли, – Оберштайн сделал шаг в сторону, пытаясь обойти Фернера. Не удалось.
– Согласен, ваше превосходительство. Но нужны ли там именно вы? Не лучше ли взять взвод солдат или полиции? Мы снабдим их бронежилетами и переоденем в форму высших офицеров, если это так необходимо!
– Высших офицеров и членов правительства не так уж много. Нас знают в лицо. Не получится.
Пауль снова попытался обойти своего помощника.
– Тогда пойду я! – Фернер решительно взял Оберштайна за локоть.
– Нет, не подойдёт. Я говорил с Вилье по телефону, он знает мой голос.
– Ерунда! Технические службы сымитируют любой голос! И гримёра, если нужно, найдём! Нам ведь нужна всего одна минута! Дальше ловушку захлопнут снаружи! Идти должен я! Если спросят, скажу, что вас вызвали к государю и что я с вами заодно.
– Нет, Фернер, не уговаривайте. Моё время подходит к концу, и я хочу уйти достойно.
Фернер изумлённо потряс головой.
– То есть как "к концу"? Ваше превосходительство, вы же столько сделали для государства! А сколько ещё предстоит сделать!
– Да, Фернер, именно сделал. Я был одним из тех, кто расшатал старое прогнившее дерево. Но теперь мир изменился, нужны новые силы и новые идеи. Будет лучше, если и воплощать всё это в жизнь будут новые люди.
– Почему?! – изумился Антон. – Разве люди не в состоянии перестроиться? И разве не нужно будет учить этих новых людей? Так кому же, как не таким, как вы!
– Я плохой учитель, Фернер, – левый уголок рта Оберштайна едва заметно дёрнулся. – Я, признаюсь, удивлён, что вы меня считаете своим наставником. У вас, поверьте, гораздо лучше получится и работать дальше, и передавать знания. А знаете и умеете вы более чем достаточно.
Антон продолжал упорно качать головой.
– Нет, ваше превосходительство, я не могу этого допустить. В конце концов, как же те, кто считает себя вашими близкими?! Идти должен я.
– Тех, кто мне близок, можно пересчитать по пальцам одной руки. Судите сами: мой пёс, старый слуга и вы. Вас, Ф... Антон, я привык считать своим младшим братом. Не буду скрывать: я составил завещание, в котором прошу вас позаботиться о них. И ещё у вас есть сестра, потерявшая на войне мужа, и племянники. Они не могут лишиться ещё и вас. Это не обсуждается. И отпустите наконец мой рукав.
Фернер покраснел. О родственниках и о том, что со всей силы сжимал локоть начальника, он позабыл.
– Если же вы всё–таки настаиваете, я изложу все свои соображения до конца. Кое–что из этого вы всё равно узнаете из моих архивов чуть позже, но я могу рассказать и сейчас. Надеюсь, тогда вам всё станет ясно. Но тогда вам придётся посвятить моей персоне ещё некоторое время. Согласны?
Фернер кивнул.
– Тогда позвольте предложить вам прогуляться. Завтра несомненно будет дождь, но сегодня погода весьма сносная. Надо воспользоваться последним случаем.
Они вышли в сквер и не спеша двинулись по аллее. Через некоторое время Оберштайн остановился и приглашающим жестом указал на ближайшую скамейку.
– Вы, Фернер, никогда не интересовались историей своей семьи?
Фернер озадаченно помотал головой.
– Вот и я тоже интересовался явно недостаточно. Все мои изыскания закончились на событиях примерно шестивековой давности. На большее не хватило терпения. А жаль. Возможно, это что–то бы объяснило. Но книги я всё–таки читал. Так вот, когда человечество ещё жило на Терре и когда ещё в ходу было деление на государства и национальности, была такая страна – Япония. Они жили на островах и с соседями они общались мало. В результате там сложились весьма своеобразные обычаи. У них тоже была так называемая элита, что–то вроде нашей аристократии. Эти люди назывались самураями. Его вассалы должны были беспрекословно выполнять любые приказы. А если такой человек умирал, то они должны были либо покончить с собой, либо мстить, либо посвятить себя исполнению последней воли покойного. У меня такое чувство, Фернер, что завтра мы станем вассалами, потерявшими своего самурая.
– Так что же вы?! – воскликнул Антон. – Последняя воля! Новое государство же!
– Это не то, – Пауль покачал головой. – Его величество стремился объединить Галактику. Он это сделал, и я помогал ему, чем мог. Другой воли не было. Я трус, Фернер. У меня не хватит силы духа самому принять яд или застрелиться. И я устал. На месть у меня, боюсь, не хватит сил. Это я хотел бы поручить вам.
– Вы трус? – Антон ошалело тряс головой. – Ваше превосходительство, зачем вы так о себе?! Это же совсем не так!
– Увы, – печально покачал головой Оберштайн. – Из трёх вариантов мне осталась только месть. А на неё у меня, повторяю, не хватит сил. Слишком всё сплелось. Вы же знаете, что таких как я называют "тенью у трона"? Так вот, с уходом света тень тоже должна уйти. А Райнхард фон Лоэнграмм действительно стал светом для нашего государства.
– Какая месть? Что сплелось, Ваше превосходительство? И потом... госпожа Хильдегарде...
– Хильдегарде фон Лоэнграмм? Эта женщина прежде всего – кайзерин. Поэтому, став вдовой, она ещё больше отдалится от всех мужчин этого мира, если вы это имеете в виду. Независимо от её желаний. Даже фрау Ян может позволить себе больше. Хотя, думаю, не позволит уже по собственной воле. Да дело и не только и не столько в этом. Но это слишком сложно, Фернер. Боюсь, сейчас я не смогу вам всё объяснить. В скором времени вы получите мои письма, а остальное, надеюсь, быстро поймёте сами.
– Кстати! Ваше превосходительство, почему бы вам не поехать в Баалат? Там же столько работы!
– Да, вы правы. Там работы много. Мне искренне жаль, что не удалось лично познакомиться с адмиралом Яном. Несмотря ни на что, это был достойный противник.
– И у него не менее достойный преемник! Я уверен, вы найдёте общий язык!
– Охотно вам верю. Но это уже другой человек. Он молод, и с ним нужно иметь дело молодым. Значит, мне остаётся только то, на что у меня нет ни физических, ни душевных сил. А раз нет сил, лучше передать дела, уйти и не мешать. Поверьте, даже в отставке, даже если я уеду в своё имение, и мы будем созваниваться не чаще раза в неделю, я буду мешать вам. Вы сами сможете сделать всё гораздо лучше.
Фернер озадаченно тёр лоб. Разговор упорно не сходил с установленного Оберштайном круга.
– Простите, Ваше превосходительство. Это ваше решение, и я не имею права настаивать. Только прошу вас ещё раз всё обдумать.
Оберштайн кивнул.
– И, – продолжил Антон. – Что вы имеете в виду под местью? Что не так? Или вы полагаете...?
– Полагаю, – снова кивнул Оберштайн.
– Мальчишка фон Зееле?
– В последнюю очередь. Исполнитель, хотя сбрасывать со счетов нельзя даже его. Напуганный, неопытный и не слишком умный человек может быть опасен и непредсказуем. Но он – лишь снаряд. Ваша, Фернер, задача – призвать к ответу командира и наводчика этого орудия. У меня пока не хватает доказательств, а эти люди стоят слишком высоко и схватить их за руку будет непросто.
– Уж не думаете ли вы...
– Тише, Фернер. Возможно, у меня паранойя, но я бы не стал называть эти имена даже в парке. Знаете, мне в детстве рассказывали одну сказку, где ветер выступал вестником. Так что – сперва доказательства. И осторожность. В квадрате, в кубе, в степени n+1000. Мы с вами, Фернер, не имеем права провалить эту операцию, иначе всё действительно зря. Теперь вам понятно, почему я не смогу провести её сам? Я тоже человек. А я таким образом постараюсь развязать вам руки и спровоцировать наших врагов.
– Теперь понятно, – кивнул Антон.
– Вот и хорошо, – Пауль поднял глаза к небу и едва заметно прищурился. – Тучи... Прогноз не ошибается, завтра небо будет плакать. Идёмте... брат мой. Нам предстоит трудный день. Надо подготовиться.

@темы: Графомань, Оберштайн, ЛогГ, Натворень, Мои фанфики

---

Ещё один драббл

Название: Noblesse oblige
Автор: Я
Размер: драббл, 875 слов
Пейринг/Персонажи: Пауль фон Оберштайн, Нейхардт Мюллер
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Предупреждения: "Пропущенная сцена", таймлайн — после 103-й серии
Краткое содержание: Нет
Примечание: AU. OOC? Охотно верю!
Размещение: с ведома автора


– Оберштайн! Могу я с вами переговорить? – военный министр и шедший рядом Фернер обернулись. В шаге от них стоял бледный и непривычно серьёзный Мюллер.
– Пожалуйста, Мюллер, – абсолютно спокойно кивнул Пауль. – Пройдёмте в мой кабинет? Или вы хотите пообщаться на нейтральной территории?
– Мне непринципиально.
Оберштайн снова кивнул. Фернер распахнул перед адмиралами двери, и все трое прошли в приёмную.
– Только я бы хотел...
– Вы свободны, Фернер.
– Но, Ваше превосходительство! – Фернер задрал подбородок. – Вы уверены?
– Вы свободны, Фернер, – повторил Оберштайн. – Если нам с адмиралом Мюллером что–то потребуется, я вам позвоню.
Фернер взял под козырёк и плотно закрыл за адмиралами двери кабинета. Сел за стол, задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и нажал несколько клавиш на клавиатуре компьютера. Последнее время он очень тревожился за нервы и здоровье своего начальника и учителя.

Пауль фон Оберштайн, не оборачиваясь на шедшего на полшага сзади Мюллера, прошёл к своему столу и опустился в кресло.
– Прошу вас, – жестом указал он на стоявшее возле стола кресло для посетителей. – Присаживайтесь и рассказывайте, что вас так обеспокоило.
Мюллер одернул китель, сел и задумчиво посмотрел на собеседника. Тот ждал.
– Видите ли, Оберштайн, – задумчиво начал Нейхардт. – Возможно, вам этот разговор покажется странным, но мне последнее время многое не нравится в наших взаимоотношениях.
– В наших? – в голосе Оберштайна скользнула тень удивления. – Мне, Мюллер, всегда казалось, наши с вами отношения строятся исключительно по схеме "военный министр – один из адмиралов". И иные между нами вряд ли сложатся. Собственно, мне иные и не интересны. Или вы подразумеваете под взаимоотношениями что-то другое?
– Именно другое, – кивнул Мюллер. – Ничего личного, гросс-адмирал Оберштайн. Зачем вы так с ним? Ведь это же была провокация!
– С ним? Ах, да. Вы, Мюллер, видимо, имеете в виду флот-адмирала Биттенфельда? Я не ошибся?
– Не ошиблись! – Мюллер начал закипать. – Ведь вы же знали, что он взорвётся!
– Знал, – спокойно согласился Оберштайн. – Мне только было интересно, где, когда и насколько сильно. Признаюсь, я ждал этого взрыва несколько позже. Рассчитывал, что адмирал флота хотя бы иногда умеет включать мозги. Положение, знаете ли, обязывает.
– Вы могли его хотя бы выслушать! Он достиг своего положения законным и честным путём! В отличие от... – Мюллер осёкся. Оберштайн равнодушно смотрел сквозь него.
– Договаривайте, Мюллер. "В отличие от вас, господин военный министр. И ещё, в отличие от вас, он – строевой офицер".
Мюллер, красный как рак, сжал зубы.
– Да, Оберштайн! Он строевой офицер, прошедший войну от и до! Между тем как вы... просто воспользовались ситуацией!
– Я, Мюллер, пришёл в армию лейтенантом, с отличием закончив университет, – всё так же спокойно ответил Оберштайн. – Мог бы стать банкиром или бизнесменом, но предпочёл армию. Что же до того случая... Думаю, если бы вы были на моём месте, вы бы тоже пошли ва-банк. Умирать, не сделав того, для чего ты предназначен, – глупо.
– Но тогда тем более! – воскликнул Нейхардт. – Вы унизили товарища по оружию! Соратника! Это же чистая гольденбаумовщина! Когда я был на Изерлоне...
При этих словах Оберштайн невольно повёл головой, но Мюллер этого не заметил.
– Там так не принято! Там командующий, прежде чем принять решение, советуется со своими офицерами и не оскорбляет их недоверием! Недурно было бы брать с них пример!
Оберштайн молча вертел в руках карандаш.
– Что вы молчите, Оберштайн?! – взорвался Мюллер. – Вам нечего возразить? Тогда давайте прямо сейчас пойдём к Биттенфельду, и вы извинитесь перед ним!
– Ни в коем случае, – так же спокойно ответил Оберштайн. – А знаете, Мюллер, вы меня разочаровываете. Вы же взрослый человек, кадровый офицер. Я, конечно, понимаю, что фрау Ян – приятная и умная женщина, и что преемник и ученик Яна Вэнь Ли, герр Минц, и его товарищи – тоже весьма неглупые люди, но и вам не мешает иногда включать голову.
– Что?!
– Вы меня правильно поняли, Мюллер. Вы, заглядевшись на фрау Ян, умудрились забыть, что любое подобие демократии в любой нормальной армии – не более чем иллюзия. Откройте любой учебник по военной истории и вы убедитесь в моей правоте.
– Истории? – голос Мюллера задрожал. – Но адмирал Ян был историком! И военным! Он всю жизнь служил демократии!
– Позволю себе напомнить вам один эпизод из недавней истории. Тогда войска Рейха были на грани полного уничтожения. И физического, и, что самое главное, морального. Но в итоге мы выиграли. Именно потому, что адмирал Ян поступился принципом единоначалия. Он позволил вмешаться в свою работу неспециалисту. Взгляды, принципы и человеческие качества отдавшего приказ мы оставим за скобками. Ян Вэнь Ли всю жизнь стремился сочетать принцип разделения армии и демократически избранной власти. И проиграл, например, почти выигранную битву при Вермиллионе. И не только её. Я удивлён, как тогда, после Вермиллиона, его не разорвали собственные подчинённые. Хотя... думаю, они все понимали, кто в действительности отдал приказ. Демократии в армии, Мюллер, нет и быть не может. Иначе слишком быстро наступит анархия. Максимум, что могут позволить себе демократы, это так называемый демократический авторитаризм. Когда командир выслушивает всех, но решает сам и только сам. Это – колоссальный уровень ответственности для командира и колоссальный обман для подчинённых. Наша система в этом смысле гораздо честнее и результативнее. Когда я был на Изерлоне, – он едва заметно выделил голосом эту фразу. – мы потеряли и крепость, и весь флот именно из-за отсутствия единоначалия.
– Но подчинённый тоже может иметь свои соображения! И вы, как начальник, должны были его выслушать!
– Не сомневаюсь, может. И я могу его выслушать. Если сочту необходимым.
– И сейчас вы?
– Нет. Не считаю целесообразным. А вам, уважаемый коллега, позволю себе дать совет: держите себя в руках и научитесь наконец отделять служебное от личного. Вы же кадровый офицер, к тому же служили в контрразведке. Вас тоже, прошу меня простить, положение обязывает.

@темы: Графомань, Оберштайн, ЛогГ, Мои фанфики

---

А скажите мне,

выкладывать свою оставшуюся логго-натворень сейчас или подождать?

---

Ура...

Новый принтер. И даже получилось установить. Правда, не обошлось без звонка в техподдержку.

@темы: Я - ламер!, Я - лузер!

---

Ещё кусочек натворени

 Чертополох**, как по твоему заказу - про Адальберта)))

Название: Случайный вальс
Автор: Я
Бета:  Rosenkavalierin,  Освит
Размер: мини, 2020 слов
Пейринг/Персонажи: Аннерозе фон Грюнвальд, Адальберт фон Фаренхайт, Грегор фон Мюкенбергер
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G — PG-13
Предупреждения: Предканон. За 2 — 3 года до основного сериала.
Краткое содержание: Однажды молодой офицер получил поощрение.
Примечание:
Размещение: с ведома автора



— Спасибо вам, девочка, мы прекрасно провели сегодняшний день, — Фридрих фон Гольденбаум наклонился и поцеловал Аннерозе фон Грюнвальд руку.
— Что вы, Ваше величество, — Аннерозе присела в глубоком реверансе. — Для меня каждый ваш визит — огромная честь. Мы так чудесно погуляли и поговорили. Завтра вы приедете?
— Нет, дорогая. Вы же помните: завтра мы с вами должны быть на приёме. Что поделаешь — это наш долг. Мне придётся выслушивать скучные доклады, а вам — вежливо улыбаться не всегда приятным личностям. И мы, к сожалению, будем врозь. Но могу вас утешить: будут военные, будет музыка и вы, моя девочка, сможете немного потанцевать. Я помню: вы любите танцы.
— О, благодарю вас, Ваше величество! — Аннерозе снова поклонилась. Она действительно соскучилась по танцам. Фридрих ласково потрепал её по щеке и направился к машине.

***

Два офицера стояли на крыльце здания военного министерства.
— Ещё раз поздравляю тебя, дорогой Адальберт, — тот, что постарше, пожал молодому коллеге руку. — В твои годы звание коммандера — это немало. Я, по крайней мере, о нём ещё только мечтал.
— И получили его всего на год позже! — засмеялся молодой, охотно и с жаром отвечая на рукопожатие. — Благодарю, Ваше превосходительство!
— Перестань, Ади! Мы уже вышли из министерства и можем не церемониться! — рассмеялся адмирал Мюккенбергер. — К тому же, все прекрасно знают, что твой отец был моим добрым другом, а твоя мать остаётся другом и по сей день. Кстати, ты ещё не рассказал, как дела у вас дома. Каюсь, я давно не звонил Розелинде.
— Да вроде неплохо. Только мама практически никуда не выезжает. И дело не в деньгах, она просто не хочет. Уговаривать бесполезно. А жаль. Да, я знаю, что они с отцом были прекрасной парой, но его уже пять лет нет в живых. Мама могла бы найти себе приличную партию, если бы хотела.
— А ты бы не ревновал? — улыбнулся адмирал.
— Нет, дядя Грегор, — снова рассмеялся Адальберт. — Вы же знаете: я не ревнивый! Так что — сватайтесь!
— Ну, это ты хватил, мой мальчик, — порозовел адмирал. — Ладно, не буду тебя больше задерживать. Молодым людям всегда есть чем заняться в столице. Но не забудь: завтра нам предстоят высочайший приём и бал. Для тебя это — не только честь, но и шанс завести нужные знакомства. И боюсь, что большего подарка я тебе сделать не смогу. Так что придётся один вечер провести не совсем так, как тебе хочется. Жду тебя завтра ровно в семнадцать ноль-ноль.
Весь оставшийся день и следующее утро Адальберт фон Фаренхайт беззаботно бродил по городу и улыбался незнакомым девушкам. Все они казались ему просто неземными красавицами. Впрочем, это так естественно для молодого офицера, ненадолго вырвавшегося с фронта! Он был благодарен своему прямому начальству, так кстати нашедшему для него поручение в столице сразу после приказа о повышении. Это даже лучше отпуска! Но приказ есть приказ, и ровно в четыре часа Адальберт, с сожалением оторвавшись от созерцания роскошных букетов в очередной цветочной лавочке (а также — хорошенькой продавщицы, которая охотно отвечала молодому офицеру ласковой улыбкой, обещавшей много интересного), остановил такси, вернулся в гостиницу и без пяти пять стоял в приёмной адмирала Мюккенбергера.
В Нойе Сан-Суси Адальберт откровенно крутил головой, разглядывая роскошный дворец. Сам приём оказался неожиданно скучен: стоящие по стеночке старики, формальные приветствия, формальные же доклады, старомодная музыка, но вот дворец... Когда ещё удастся увидеть эту помпезную, временами даже кричащую роскошь? Сам Адальберт такого не любил. "Запомните, дети! Истинная красота не нуждается в лишних украшательствах", — говорил когда-то в гимназии учитель изящных искусств, и Адальберт был с ним полностью согласен. Но королевский дворец в любом случае — диковина, и посмотреть на него стоило. Тем более, кто знает, получится ли побывать здесь ещё раз?
Кайзер Адальберту не понравился. Фаренхайт с грустью заметил, что этому, хоть и немолодому, но — во всяком случае, на вид, — довольно крепкому человеку абсолютно безразлично, что происходит вокруг. "М-да, с таким государем мы рискуем никогда не выиграть войну", — подумал Фаренхайт и испугался собственным мыслям. Но тут ему предложили приблизиться к Его величеству.
Аудиенция была сухой и короткой. Кайзер дежурными словами поблагодарил за службу, поздравил с повышением, равнодушно выслушал столь же дежурный, в строгом соответствии с формулой, ответ и вялым жестом отпустил новоиспечённого коммандера.
Вскоре приём закончился, и всех пригласили в банкетный и бальный залы. "Господа, вы можете вести себя свободно, — скрипучим голосом произнёс фон Лихтенладе. — Его величество будет ужинать в отдельном кабинете и пригласит вас, если вы понадобитесь". Мюккенбергер с Фаренхайтом отправились в бальный зал. Здесь было гораздо интереснее: много известных военных, старое дворянство, мелькнуло лицо знаменитого писателя, потом Фаренхайт увидел популярную актрису, которая ему очень нравилась. Женщина заметила взгляд молодого офицера и благосклонно кивнула. Адальберт даже порозовел от удовольствия.
Заиграла музыка. Мюккенбергер подтолкнул Адальберта:
— Развлекайся, мой мальчик. На меня внимания не обращай. Я не заскучаю.
Фаренхайт улыбнулся. Он неплохо танцевал, но актрису уже пригласили, а больше никого из присутствовавших дам он не знал. Он стал присматриваться к незнакомкам, переговариваясь с Мюкенбергером и другими стоявшими рядом офицерами.
— Господин фон Мюккенбергер, Его величество просит вас прямо сейчас зайти к нему, — раздалось из-за спины. Мюкенбергер кивком извинился перед коллегами и быстро ушёл вслед за лакеем с личным вензелем кайзера.
Фаренхайт проводил его взглядом и вздрогнул. Прямо навстречу дяде Грегору из кабинета кайзера вышла очаровательная девушка в простом, но очень красивом тёмно-розовом платье и с длинными светлыми волосами, волнами спадавшими на плечи. Адальберт замер. Такой красоты ему ещё никогда не доводилось видеть. Лицо её показалось Адальберту смутно знакомым, но вспомнить её он не смог. "Наверное, она похожа на какую-нибудь актрису. Такую красавицу я бы не забыл. Кто она? Наверное, фрейлина одной из герцогинь! Ах, как жаль, что дядя Грегор ушёл! Я никого здесь не знаю, кто мог бы нас представить друг другу. А, была — не была! Сам познакомлюсь! Надеюсь, фройляйн не откажет фронтовику!"
И он решительно двинулся навстречу девушке в розовом. Тем временем девушка остановилась у колонны. Попадавшиеся навстречу посетители почтительно кланялись ей и проходили мимо. Девушке было одиноко и неуютно, Адальберт заметил это, и сердце его сжалось от сочувствия. Он прибавил шагу. Зазвучали первые такты нового танца.

***

Аннерозе зябко поёжилась. "Ну, почему? Почему?! — думала она. — Господа, я так хочу танцевать! Поверьте, вам ничего не будет, если вы пригласите меня!"
Но мужчины почтительно кланялись и проходили мимо. Аннерозе опустила голову: "Ах, лучше бы Его величество попросил меня принимать гостей в кабинете... Хоть брошенной бы себя не чувствовала". Оркестр заиграл старый вальс.
— Прошу прощения, фройляйн! Могу ли я предложить вам тур вальса? — раздалось рядом.
Аннерозе вздрогнула и подняла глаза. Перед ней, почтительно склонив голову, стоял высокий статный молодой офицер с невероятно светлыми, почти белыми волосами и неожиданно тёплыми серыми глазами. Кажется, он был сегодня на аудиенции.
— Пожалуйста, сударь, — прошептала она. Кавалер осторожно, но уверенно подхватил её руку и талию, и они закружились в танце.
Танцевал молодой человек хорошо, даже очень хорошо. Аннерозе невольно удивилась: откуда такое умение у фронтового офицера! Даже хотела спросить, но не решилась. Кавалер тоже не решался заговорить, так что весь танец они молчали.
Музыка смолкла. Адальберт проводил девушку к той же колонне и наконец осмелился:
— Сударыня, простите, но не могли бы вы подарить мне ещё один танец? Прошу вас, не отказывайте! Я скоро уезжаю на фронт!
Девушка смотрела ему прямо в глаза.
— С удовольствием! Хоть все! Я сегодня совершенно свободна, господин...
Адальберт порозовел. "Нельзя же быть таким бестактным!"
— Простите! Меня зовут Адальберт. Адальберт фон Фаренхайт. Ка... простите, коммандер. Ещё не привык к новому званию.
— Я — Аннерозе. Аннерозе фон... Мюзель, — девушка снова пристально посмотрела на него. — Вам о чём-то говорит моё имя?
— Только о том, что так зовут самую красивую девушку на этом балу! — совершенно искренне улыбнулся Фаренхайт.
Аннерозе вздохнула с облегчением: для этого симпатичного человека она была только девушкой на балу. Она просто улыбнулась и положила руку ему на плечо. Начинался следующий танец.
Так они кружили по залу. Круг за кругом, танец за танцем. Девушка молчала, только изредка напряжённо вглядываясь куда-то через его плечо. Адальберт встревоженно спросил, чем он может помочь.
— Ничего страшного. Не придавайте значения.
"Видимо, у фройляйн Аннерозе строгие родители, и ей попадёт за то, что она весь вечер танцует с незнакомым мужчиной. Что ж, мы эту ошибку при первой же возможности поправим!" — улыбнулся он собственным мыслям. В какой-то момент он поймал на себе обеспокоенный взгляд дяди Грегора. Тот явно делал ему какие-то знаки, но Адальберт задорно тряхнул головой ("С приказом подходят, не церемонясь. Это что-то личное, а личное подождёт!") и продолжил кружить свою спутницу.
Когда закончился очередной танец, Адальберт, как предписывал этикет, отвёл Аннерозе к той же самой колонне и отступил на шаг, готовясь тут же пригласить её снова.
— Прошу прощения, госпожа, — стоявший у колонны слуга почтительно поклонился. — Вас ждут. Прошу вас следовать за мной.
Аннерозе грустно улыбнулась Адальберту и присела в реверансе.
— Простите, господин фон Фаренхайт. Скоро полночь, мне действительно пора. Это был чудесный вечер, я вам очень признательна. Искренне желаю вам всего наилучшего.
Она быстро пошла за слугой.
— Фройляйн Аннерозе! Мы ещё увидимся? Где я могу вас найти?
Но девушка, видимо, уже не слышала его.
— Пойдём, — подошедший сзади Мюккенбергер взял его за локоть. Адальберт послушно пошёл за ним.
— Адальберт, я хочу тебе сказать...
— Потом, дядя Грегор, потом, — рассеянно проговорил Адальберт. — Прости, я хочу пройтись пешком.
— Иди, мой мальчик. Но я тебя прошу: прогуляешься и сразу иди спать. А завтра, ровно к девяти, зайди, пожалуйста, ко мне в министерство. Это очень важно.
Адальберт рассеянно кивнул и пошёл вдоль по аллее парка. Всю ночь он ходил по городу, смотрел на звёзды и думал о девушке в розовом платье. Под утро он стоял на одной из городских смотровых площадок, глядя на встающее солнце, и неожиданно вспомнил, что во время последнего телефонного разговора мать довольно прозрачно намекнула ему, что люди его профессии часто погибают, и что ему лучше поскорее озаботиться продолжением их славного рода. "Надо же, как всё удачно складывается! И ведь она назвала свою фамилию. Я найду её!"
На соседней башне ударили часы. Адальберт вздрогнул и поднял глаза на циферблат. Было шесть утра. В министерство идти ещё рано. "В гостиницу! У портье должна быть телефонная книга! Найду адрес, и из министерства — прямо к ней! Ей наверняка попало за мою решимость!"

***

Ровно без пяти девять гросс-адмирал Грегор фон Мюккенбергер вошёл в свою приёмную в министерстве. В приёмной сидели трое, в том числе — коммандер фон Фаренхайт.
— Здравствуйте, господа, — общий поклон. — Прошу прощения у всех записавшихся на приём, это очень срочно и много времени не займёт. Коммандер фон Фаренхайт, прошу вас, – он сделал приглашающий жест. Адальберт недоумённо пожал плечами, поклоном извинился перед коллегами и прошёл в кабинет.
— Адальберт, прости, но тебе придётся прервать отпуск. Вот здесь, — адмирал вынул из кожаной папки пухлый конверт, — приказ о твоём новом назначении и письма к адмиралу фон Хрисенгофу, твоему новому начальнику, которые я не считаю возможным передавать с фельдъегерем. Ты должен вылететь немедленно. Мне очень жаль.
— Прямо сейчас? — переспросил Адальберт упавшим голосом.
— Я очень сожалею, мой мальчик. Твои вещи уже везут из гостиницы.
— Но почему сегодня?! Дядя Грегор! Дай мне хотя бы полдня!
— Это служба, коммандер фон Фаренхайт! — в голосе гросс-адмирала зазвенело железо. Адальберт осёкся.
— Виноват, господин гросс-адмирал, — Фаренхайт вытянулся и отдал честь.
— Вольно. Извинения приняты. Если ты назначил свидание, можешь прямо отсюда позвонить своей девушке. Если она умная, она поймёт.
— Сейчас слишком рано, — упавшим голосом произнёс Адальберт. — Дай мне время хотя бы доехать и оставить ей записку!
— У тебя не будет времени даже бросить камешек в её окно. Да, Адальберт, даже если она живёт в соседнем доме. Катер уходит через, — адмирал посмотрел на часы, — час и двадцать шесть минут. Вот что. Сядь и напиши письмо. Ей сегодня же передадут. Даю тебе пятнадцать минут.
Через четверть часа взъерошенный, словно внезапно похудевший Адальберт передал адмиралу несколько исписанных листов. На последнем были указаны имя и адрес.
— Не беспокойся, мой мальчик, — адмирал вчетверо сложил бумаги и положил их в ящик стола. — Сегодня же это письмо будет передано.
— Дядя Грегор, могу ли я попросить, чтобы ей передали лично в руки.
— Ты, Адальберт, положительно считаешь меня чудовищем. Я тоже был молод и тоже встречался с девушками. Повторяю: можешь не волноваться.
С этими словами адмирал нажал клавишу селектора.
— Что с машиной для коммандера фон Фаренхайта?
Секретарь доложил, что всё готово, и адмирал поднялся. Адальберт вздохнул, взял портфель, отдал честь и чётким строевым шагом вышел.
Гросс-адмирал открыл ящик и вынул письмо. Так и есть: "Госпоже Аннерозе фон Мюзель в собственные руки".
"Когда-нибудь ты поймёшь меня, мальчик. Когда-нибудь ты встретишь женщину, которая принесёт тебе больше радости, чем проблем. А сейчас... К тому же, я слишком люблю твою мать, милый Ади, чтобы позволить тебе причинить ей горе".
И, положив письмо в приёмный лоток уничтожителя документов, он нажал кнопку. Уничтожитель сыто загудел.

@темы: Графомань, ЛогГ, Натворень, Мои фанфики

---

Попытка написать фемчик)

Название: Просто быть счастливой
Автор: Я
Бета:
Размер: мини, слов 1588
Пейринг/Персонажи: Магдалена фон Вестфален/Аннерозе фон Грюнвальд
Категория: фемслэш
Жанр: драма
Рейтинг: R
Предупреждения: Особых нет
Краткое содержание: Однажды Аннерозе и Магдалена гуляли.
Примечание: Обе героини - совершеннолетние. AU.
Размещение: С моего ведома


Стоял тёплый весенний день. Лёгкий ветерок шевелил вершины деревьев, и осыпающиеся лепестки вишни тихо опускались на землю. Графиня Аннерозе фон Грюнвальд и баронесса Магдалена фон Вестфален не спеша прогуливались по парку.
- Аннерозе, дорогая! Вы так грустны сегодня. Что случилось? — Магдалена участливо смотрела на подругу. Сама она была по обыкновению бодра и весела.
— Что вы, милая Магдалена, у меня всё хорошо. Не волнуйтесь, — Аннерозе попыталась улыбнуться. Попытка вышла жалкой.
Она жила в императорской резиденции уже третий год, но своей здесь так и не стала. В огромном роскошном доме было пусто и холодно. Вельможи при дворе с неодобрением кривили рот, прежняя фаворитка Сюзанна фон Бенемюнде, шипела в открытую, Его величество предпочитал не вмешиваться, ограничиваясь периодическими визитами и совместными выездами. Только слуги, приглашённые лично графиней фон Грюнвальд, и Магдалена фон Вестфален, которой всегда сам чёрт был не брат, относились к молодой женщине с настоящей теплотой.
— Дорогая, не прячьтесь. Вы же знаете, со мной вы можете быть совершенно откровенны! — и Магдалена ласково взяла подругу за руку.
Аннерозе вздохнула и заговорила.
— Ах, Магдалена, вы, к сожалению, не ошиблись. Мне очень грустно последнее время. Его Величество призвал меня сюда, но бывает у меня нечасто. И то мы больше гуляем в парке и беседуем, чем... ну, вы понимаете, — Аннерозе порозовела. — Конечно, государь уже немолод и женщина нужна ему далеко не каждый день, но... Я всё время одна. Я не могу часто бывать дома, не вижу брата, очень беспокоюсь за них с Зигфридом. Я знаю, что они хорошо устроены, но всё равно тревожусь.
— За брата и его друга? Об отце вы не думаете? — уточнила Магдалена.
— Нет. Вы верно поняли. Я помню и жалею его. Но даже самое большое горе не оправдывает то, что он довёл себя до такого безобразного состояния. Он потерял человеческий облик, Магдалена. Это недостойно, хоть я и могу понять его.
Магдалена кивнула. Она один раз видела Себастьяна фон Мюзеля и была полностью согласна с оценкой подруги.
— Хорошо! — воскликнула она. — Давайте куда-нибудь съездим! Кого-нибудь пригласим!
— Кого? Ко мне никто не ходит! Все боятся, что Его Величество и господин Лихтенладе решат... Если б вы знали, как я завидую вам!
— Да что вы! Поверьте, далеко не все наши мужчины так опасливы! Вспомните коммандера фон Фаренхайта! Он так смотрел на вас на том приёме! А как вы прекрасно танцевали тогда!
— И потом ни разу не дал о себе знать и нигде не появился... Ах, дорогая, мне было так хорошо на том балу! Мне показалось... что господин фон Фаренхайт действительно танцевал с фройляйн Аннерозе, а не с фавориткой государя. Правда, я представилась как фон Мюзель, но телефон и адрес отца есть во всех справочниках, а Ирене регулярно ходит к нему за почтой... Или и её купили? А так хотелось познакомиться поближе... Знаете, Магдалена, мне иногда кажется, что я всё-таки непривлекательная женщина. Его Величество ошибся.
— Вы?! Непривлекательны?! Не говорите глупостей, Аннерозе! Вы очень красивая и интересная женщина! Но вы правы, признаю: в присутствии Его Величества к вам подойти не решаются, увы.
— Не решаются, — вздохнула Аннерозе. — А если я прямо приглашу того же господина Фаренхайта (он симпатичный человек, вы правы) сюда, то об этом быстро узнает господин Лихтенладе, и несколько часов крайне тяжёлых разговоров мне будет гарантирована. А господину Фаренхайту — куда более крупные неприятности. Особенно после того внезапного отъезда капитана фон Вернера... Господин Лихтенладе считает, что мне можно общаться только с женщинами.
И снова вздохнула.
— Только с женщинами? — медленно проговорила Магдалена. — Очень хорошо... Идёмте в вашу спальню, дорогая!
И Магдалена, схватив подругу за руку, решительно потащила её за собой.
— Куда вы меня тащите? Что вы собираетесь делать?
— Как что?! Любить вас и доказывать вам, какая вы красивая!
— Вы?! Но как?!
Магдалена расхохоталась.
— Дорогая, вы полагаете, что это не может доказать женщине женщина?! Вы полагаете, что это под силу только мужчинам? Так они как огня боятся высокопоставленных лиц! Куда уж им! Идёмте же!
Аннерозе, растерянно оглядываясь, стояла посреди комнаты. Магдалена подбежала к окну и до предела раздёрнула шторы.
— Вот так! Давайте впустим свет! Нам нечего скрывать! — она обернулась к подруге. – Давайте же, дорогая!
— Что давать? — растерялась Аннерозе.
— Где у вас включается музыка? Мы сейчас будем танцевать! Только друг перед другом и солнечным светом!
— Действительно! — загорелась Аннерозе. — Я сейчас.
И, подойдя к стоявшей в углу тумбочке, нажала несколько кнопок. Полилась радостная, как первый весенний ручеек, мелодия.
— Хорошо! — засмеялась Магдалена. — Идите же сюда, дорогая! Поможем друг другу и начнём!
И принялась расстёгивать платье подруги.
— Зачем это? — застеснялась Аннерозе. — Или вы хотите...?
— Да! — воскликнула Магдалена. — Мы будем танцевать совершенно обнажёнными! Ведь мы красивые женщины, и нам нечего скрывать!
— Но... разве это... можно? — растерялась Аннерозе. — Ведь это... разврат...
— К чёрту! — Магдалена звонко расхохоталась, сбрасывая туфли. — К чёрту все условности и границы! Повторю, дорогая: нам нечего стыдиться! Если эти глупые мужчины не замечают нашей красоты, то это — их проблемы! Доверьтесь же мне!
Тяжёлое розовое платье упало на пол. Аннерозе стояла, зябко поёживаясь и прикрывая грудь руками.
— Ну распрямитесь же! — засмеялась Магдалена. — Расправьте плечи, и вы сами не заметите, как у вас вырастут крылья! Чулки? К чёрту чулки! Бельё? К чёрту бельё! Вот смотрите!
И Магдалена принялась не спеша раздеваться. Движения её были какими-то нарочито плавными, манящими, зовущими за собой.
Наконец сиреневое платье рухнуло на пол рядом с розовым. Магдалена призывно засмеялась и принялась, покачивая бёдрами, расстёгивать корсет. Аннерозе как зачарованная смотрела на подругу. "Какая же Магдалена красавица! И какая уверенная в себе и раскованная! Ах, почему я не могу быть такой?! Боги, почему?!"
— Ну же, дорогая! — Магдалена подбежала и принялась помогать подруге. В какой—то момент кончики её сосков коснулись кожи Аннерозе. Та вздрогнула, но прикосновение было приятным, и она успокоилась.
Наконец бельё и чулки Аннерозе тоже полетели на пол, и теперь она стояла полностью обнажённая. Магдалена залюбовалась подругой. Высокая, статная, с каскадом ниспадающих на плечи и грудь светлыми волосами.
— Боги милосердные! Такая красота и — без внимания?! Прошу вас! — и изящно поклонилась.
В это самое время из динамиков зазвучал духовой оркестр. Играли вальс. Магдалена, хрипловатр засмеявшись, подхватила руку подруги и, положив вторую свою ладонь ей на талию, повела.
Музыка несла девушек по комнате. В какой-то миг тела их соприкоснулись. Тёмные, живые и жаркие глаза Магдалены смотрели в лицо Аннерозе, уже начавшие набухать соски касались тела, музыка кружила голову. Аннерозе теснее прижалась к подруге, опуская левую руку ей на спину. Магдалена перехватила её правую кисть, левой рукой крепче обняла за талию, опустив ладонь на бёдра, и они полетели дальше. Музыка кружила и несла, несла...
Вальс кончился. Из колонок полилась другая мелодия, но Аннерозе уже не слышала её. Девушки стояли, тесно прижавшись друг к другу. Грудь касалась груди, лобок лобка. Магдалена ласково гладила бёдра подруги. Тело Аннерозе наполнилось тёплой истомой.
— Магда... — жалобно прошептала она. — Я не...
— Не нужно, Анне, не нужно, — тихим эхом отозвалась та. — Слушайте своё сердце.
С этими словами Магдалена приподнялась на цыпочки, осторожно взяла в руки подбородок подруги, провела языком по её губам. Аннерозе подалась вперёд, и они слились в страстном поцелуе. Магдалена умело раздвинула ей губы и принялась языком ласкать нёбо. Аннерозе, поначалу инстинктивно сопротивлявшаяся, ахнула и словно обмякла.
— Пойдём, Анне, пойдём, — Магдалена подхватила её под локти и подвела к постели. Подруги рухнули на розовое шёлковое покрывало.
— Что же дальше, Магда? — слабым голосом спросила Аннерозе.
— Вы хотите дальше? — задорно улыбнулась Магдалена.
— Ах, дорогая, мне никогда не было так хорошо!
— Доверьтесь и расслабьтесь, дорогая. Получайте удовольствие.
Магдалена снова засмеялась, взяла в ладони её груди и принялась ласково, короткими прикосновениями массировать их, иногда слегка щекоча ногтями соски. Аннерозе замерла и ждала.
Магдалена наклонилась, ласково целуя подругу в ложбинку между грудей. Аннерозе ахнула и слегка выгнулась.
— Так, так, дорогая! Двигайтесь, помогайте мне! — мурлыкнула Магдалена и стала медленно спускаться, гладя и целуя соски и живот подруги, медленно приближаясь к зоне любви. Аннерозе часто дышала, грудь её наливалась зовущей тяжестью, соски твердели, лоно призывно билось. По опыту свиданий с Его величеством она знала, что вот-вот наступит миг высшего блаженства, но тогда всё было проще и даже грубее. А сейчас... Её гладили, нежили и целовали, она чувствовала себя в настоящем раю. Почему?! Почему её первый и, видимо, единственный мужчина не может сделать так же?! И что будет дальше?! Магдалена же тоже женщина?! Она подняла голову:
— Магда, дорогая! Что же делать дальше? Вы же...?! У вас же нет...?!
— Ах, какие пустяки, дорогая, — засмеялась Магдалена. — Раздвиньте ваши изумительные ножки, пустите меня и ни о чём не волнуйтесь!
Аннерозе послушно раздвинула ноги и зажмурилась.
Магдалена подобралась поближе, развела колени подруги ещё чуть шире и начала. Аннерозе ахнула. Сильные, ловкие, тёплые и нежные руки гладили внутренние поверхности её бёдер. Удлинённые ногти слегка щекотали кожу, и от этой щекотки хотелось выгнуться дугой и кричать самым страстным криком. Но она молчала, боясь спугнуть эту негу и привлечь внимание слуг.
— Кричите, дорогая, кричите, — словно прочла её мысли Магдалена. — Вы же прекрасно знаете, что вашу спальню не прослушивают.
И продолжила ласки. Теперь она охватывала ласковым массажем все бёдра, постепенно приближаясь к лону. "Как же я могла забыть... Но как же хорошо!"
Магдалена тем временем добралась до лона и теперь кончиками пальцев ласково ощупывала нижние губы подруги.
— Ай, какие чудесные губки, — ворковала она. — Интересно, милые, давно ли вас по-настоящему ласкали и целовали?
— Его величество был у меня два дня назад...
— Не смешите меня, дорогая! Я охотно верю, что в молодости Его величество был хорошим любовником, но разве что в молодости! Иначе у вас было бы другое настроение.
Она ещё немного раздвинула ноги подруги и снова ласково провела пальцами по нижним губам. Сердце Аннерозе заколотилось.
— Ах, какие губки! — повторила Магдалена и прикоснулась к ним губами. Она целовала щель подруги, потом осторожно, но вместе с тем решительно вошла в неё языком, лаская и осторожно помогая себе пальцами.
Аннерозе закричала и кончила. Магдалена засмеялась и слизала влагу. Аннерозе благоговейно смотрела на подругу.
— Боже, как это было прекрасно! Магда, дорогая! Что я могу для вас сделать?
— Просто быть счастливой! — снова засмеялась Магдалена.

@темы: Графомань, ЛогГ, Мои фанфики

---

Эх...

Не везёт нашему фандому...

@темы: ФБ, ЛогГ

---

Немного ЛогГо-натворени

Название: Две дороги
Автор: Я
Бета:  Освит
Размер: драббл
Пейринг/Персонажи: Рудольф фон Гольденбаум, Але Хайнессен
Категория: джен
Жанр: драма, мистика
Рейтинг: G
Предупреждения: Мистика
Краткое содержание: Дискутируют не только люди
Примечание: AU

"Без которых невозможно,
Как без неба и земли"
(Б.Ш.Окуджава)

Ветреная холодная осенняя ночь, словно хорошая деревенская кошка–крысоловка, мгновенно и бесшумно спрыгнула с небес на столицу Галактического Рейха. Рудольф фон Гольденбаум зябко поёжился, запахнул каменный плащ и шагнул с постамента в парк. Земля вздрогнула. В такие ночи обитатели Нойе Сан–Суси предпочитали поплотнее закрывать окна и требовали от слуг растопить пожарче камины и поднять из погребов побольше вина. Даже охрана, в нарушение всех приказов предпочитала отсиживаться в сторожках. Кто же проверять–то пойдёт? Только каменный император ничего не боялся. Он вообще любил бури и предпочитал именно в такую погоду пройтись по самим им выбранной столицей планете и посмотреть, как живут его потомки и наследники.
Вот и сейчас основатель династии неспешно шёл по аллее, наугад заглядывая в окна. Те, на кого падал взгляд Рудольфа, вздрагивали, сами не понимая, отчего. Спящие начинали видеть страшные сны, пьющие нервно опрокидывали лишнюю рюмку, танцующие и занимающиеся любовью сбивались с ритма. Только работающие в столь поздний час отделывались лёгкой головной болью.
"Измельчали потомки", – думал император. – "Что это? Теплицы? Розы? Цветы, конечно, прекрасны, но где, мой дорогой много-раз-пра-внук великие дела, которые ты совершил, прежде чем начать копаться на грядках? То-то! Так ведь недолго и всё потерять. Будь моя воля, я бы взял тебя за шиворот и выкинул за ворота, как обленившегося кота. Что это? Окна твоей подруги? Поглядим, чем ты занят в час, когда государь должен подводить итоги дня. Так и есть: не за письменным столом, а в постели с бабой. Отвратительно. И зачем тебе, мужчине в возрасте, этот ребёнок? Задумайся лучше о том, что оставляешь наследникам. Ах, наследники не нравятся?! Так ты же их и выбрал. Вряд ли у такого как ты дочери сами себе мужей искали. Так что, если не нравятся, найди других. Ты – государь, ты в своём праве! Тебе решать, жить ли твоей дочери с никчёмным герцогом или завтра же выдать её за пастуха, который справляется со стадом, в какой бы глухой деревне этот пастух не жил. Или вообще выбери кого угодно в наследники, кто этого достоин. Вон их тут у тебя сколько торчит при дворе! Молодых, сильных, с амбициями! Нет, ты равнодушен, а значит – не достоин".
Каменный император ещё раз пристально взглянул на потомка и двинулся дальше. Так он и шёл, никуда не сворачивая, и звёзды словно выстилали ковром дорогу перед его ногами. Вокруг не было никого, но императору не было одиноко. Он привык. Но вот на другом конце звёздного луча показалась фигура, император облегчённо вздохнул. Не первая, не последняя, и вполне ожидаемая встреча. Такая уж сегодня ночь. И первым приветственно поднял руку.
– Ну, здравствуй, Мятежник!
– И ты здравствуй, Диктатор! – звонким молодым голосом откликнулся Але Хайнессен. – Всё зовешь меня мятежником?
– А ты меня – диктатором.
– А разве ты, Гольденбаум, не был им? Вспомни, сколько миллионов человек погибли тогда?
– Да, мне пришлось идти по трупам. В том числе и по трупам невинных. Но я тогда иначе не мог – иначе всё рухнуло бы в пропасть. Думаю, ты меня поймёшь. Из тех, кто пошёл за тобой, тоже почти все погибли.
– И ты меня пойми. Если бы я не поднял тех, у кого тогда ещё остались мужество и желание куда–то двигаться, всё рухнуло бы в не менее глубокую пропасть. И мы смогли тогда отойти от края. Жаль, что твои этого как не понимали, так и не понимают. Ты же знаешь, что они до сих пор зовут нас мятежниками.
– Вы и были для них мятежниками тогда.
– Вот именно, Рудольф фон Гольденбаум! Тогда! Потом мы пошли по своей дороге, не взяв ни у кого ни гроша! И не факт, что наши дороги снова надолго сойдутся.
– Ой ли, инженер Хайнессен, – задумчиво покачал головой император. – Людям нужна твёрдая почва под ногами.
– И трамплин для прыжка!
– Прыгнув, можно расшибиться, Мятежник.
– А твёрдая почва может стать болотом, Диктатор. И неизвестно, что хуже.
– Ты надеешься, что твои справятся?
– Надеюсь, что найдутся те, у кого хватит и мудрости, и решимости.
– Дай то боги... – вздохнул император.
– Всё так плохо? – нахмурился Хайнессен.
– Да как тебе сказать... Ты нашёл верное слово, Мятежник: болото. Мой наследник разводит розы и крутит роман с молоденькой барышней. А государство уходит из рук. Он не работает. А твой?
Хайнессен помолчал.
– Хуже, Диктатор. Он работает, но работает на себя и для себя. Основное – себе, и только то, что остаётся – людям. А должно быть наоборот.
– Это ты верно думаешь, Мятежник, – качнул головой император. – Эх, потомки... Всё, что сделано, губите...
– Да, Диктатор, – со вздохом отозвался Хайнессен. – К сожалению ли, к счастью ли, люди учатся только на своих ошибках. Что ж, будем надеяться, что найдутся те, у кого хватит и решимости, и разума.
– Будем, – кивнул Гольденбаум. – Пойду за своими пригляжу.
– А я – за своими. До свиданья, Диктатор.
– До свиданья, Мятежник. Только вряд ли мы ещё так легко встретимся.
– Да, нас скорее всего снесут, – кивнул Хайнессен. – Так что встретимся на других дорогах, Диктатор.

И два каменных великана, приветственно подняв ладони, развернулись и пошли по Звёздной дороге. Каждый к своим наследникам.
На следующее утро кайзер Галактического Рейха Фридрих IV Гольденбаум был найден мёртвым в доме своей фаворитки Аннерозе фон Грюнвальд.

@темы: Графомань, ЛогГ, Мои фанфики

---

Прошу совета!

Видимо, придётся всё-таки покупать новый МФУ. Отказал барабан, а новый стоит как половина устройства. В связи с этим посоветуйте бюджетный и качественный вариант, пожалуйста! Ч/б (цветная печать нужна раз в год по обещанию), лазерный.

@темы: Я - ламер!, Прошу помощь зала!

---

Может быть?

31.01.2016 в 13:35

Пишет  AnnetCat:

Вот на что нашла в жж ссыль: jranobe.ru/node/2 - тут переводят ЛоГГ, как водится, с самого начала)
Читать еще не читала, но шоб було и шоб не потерять)

Лучей добра, сил и вдохновения этим добрым людям!

@темы: ЛогГ, ЛогГ головного мозга

---

Especially for

 Luar Soll.

"Прощание славянки"


Cкачать А.А.Галич Прощание славянки бесплатно на pleer.com

@темы: Песня остаётся с человеком

---

!

Пусть всё будет хорошо! Пожалуйста!

---

Wanted!

Нужна консультация компьютерщика! Проблема - принтер. К сожалению, специалист, который следит за моим компьютером, не знаком именно с этой моделью.

Об устройстве.


Принтер Samsung-CLX 3305. Не новый, уже не на гарантии. Какое-то время я им не пользовалась. За это время в компе заменили хард. Сейчас он снова понадобился. Прописался без проблем, но не работает.
Выдаётся вот такое сообщение:



Хочется попытаться понять, что именно он от меня хочет.

@темы: Я - ламер!

---

В порядке рекламы!

28.01.2016 в 20:50

Пишет  Натела:

МОСКВИЧАМ!

Дорогие друзья!

Приглашаем вас 3 февраля в 19-00 час. в библиотеку им. И.С. Тургенева
на вечер, посвященный книге Людмилы Киселёвой «Живите в радости».
В
программе вечера: знакомство с книгой, просмотр документального фильма
«Людмила Киселёва. «Сила моя в немощи», выступление автора фильма
Татьяны Маловой.

Людмила
Георгиевна Киселёва — известный художник и общественный деятель из
подмосковного города Боровска, инвалид с детства. Подробно о жизни и деятельности Л.Г. Киселёвой milostivoeserdce.ru

Адрес: г. Москва, метро «Тургеневская», Бобров переулок, д. 6, стр. 2, Тургеневская гостиная во дворе.
Телефон: [phone].

О художнике: www.facebook.com/photo.php?fbid=995982653801191...

---

Дорогое мироздание!

А можно я не заболею?

@темы: Здоровье. Точнее - его отсутствие.

---

Хорошая у ребят визитка))) Душевная)))

И зверей набрала)))

@темы: ФБ, Миры Булычёва

---

---

Настроение ни к чёрту, дела - говна,

поэтому будем лечиться.


Cкачать Владимир Высоцкий Птица-Гамаюн бесплатно на pleer.com

@темы: Высоцкий