Советская фантастика!

[Белочка Тилли]

27.02.2014 в 23:06

Пишет  WTF Soviet Science Fiction 2014:

Soviet Science Fiction 2014.Спецквест.

	WTF Soviet Science Fiction 2014 "Территория выживания" арт "Их разыскивает Интергпол" арт "Все под контролем" арт "За передовую магию" драббл "Соберём металлолом!" арт "Свободу народу Торманса!" арт "Будем учиться, работать, расти" арт "Мир, где нечего делить" миди Название: Территория выживания Автор: WTF Soviet Science Fiction 2014 Форма: арт Канон: м/ф "Тайна третьей планеты" Пейринг/Персонажи: Говорун Категория: джен Рейтинг: G Размер: 900 x1212, 1,23 Мb Для голосования: #. WTF Soviet Science Fiction 2014 - работа "Территория выживания" Название: Их разыскивает Интергпол Автор: WTF Soviet Science Fiction 2014 Форма: арт Канон: м/ф "Тайна третьей планеты" Пейринг/Персонажи: Весельчак, Глот Категория: джен Рейтинг: G Размер: 907x567, 141 Кb Для голосования: #. WTF Soviet Science Fiction 2014 - работа "Их разыскивает Интергпол" Название: Все под контролем Автор: WTF Soviet Science Fiction 2014 Форма: арт Канон: А. и Б. Стругацкие, "Понедельник начинается в субботу" Пейринг/Персонажи: Выбегалло Категория: джен Рейтинг: G Размер: 1500x1229, 504 Кb Для голосования: #. WTF Soviet Science Fiction 2014 - работа "Все под контролем" Название: За передовую магию Автор: WTF Soviet Science Fiction 2014 Бета: WTF Soviet Science Fiction 2014 Размер: драббл, 463 слова Канон: кроссвер различных авторских миров Пейринг/Персонажи: всякие Категория: джен Жанр: юмор Рейтинг: G Для голосования: #. WTF Soviet Science Fiction 2014 - работа "За передовую магию" Информационный листок Обращение редактора: И тогда были созданы небо и земля, и стало хорошо… Мнэ-э, не с того начал. Так о чем это я? В некотором царстве, в некотором государстве… Тьфу, пропасть, опять не то. Короче, так. Дорогие товарищи! Наше радио «Пионерская зорька»… то есть, наш информационный листок «За передовую магию» рад поприветствовать своих драгоценных читателей! За неделю ничего нового не произошло, никого старого не сместили, урожай зреет, опыты в лабораториях проводятся сверхпланово и сверхурочно, неурядиц не происходит. Благодать. Мнэ-э. Правда некоторые происшествия все же имеют место быть, о чем и поведают вам корреспонденты информационного листка. Засим прощаюсь. И стали они жить поживать и добра, мнэ-э… всяческого вам добра. Искренне ваш, главный редактор, Кот Василий. ПОСЛЕДНИЕ НОВОСТИ ЭКЗОТЫ, БУДЬТЕ ЛЮДЬМИ! Загадочные серебристые пятна – ни что иное, как продукт разгильдяйства и безответственности! Интервью с рассерженными представителями общественности. Аверьян Копаев в третий раз нарушает технику парковки эфемеров, все вакуум-створы заляпаны зеркальной субстанцией - это он выходил в открытый космос, подышать, понимаете! — так прокомментировал ситуацию домовой-уборщик Тихон. — Прошу строжайше принять меры! Следует заметить, что прочие проживающие на территории Института экзоты ведут себя гораздо опрятнее, двойников не разводят и с дублями не стравливают. Так что присоединяемся к просьбе Тихона: Аверьян, не порть имущество! В следующем номере: сенсационные признания и опровержения Аверяьна Копаева! Не пропустите! НЕ ТЕРЯЙТЕ ГОЛОВУ! Джентльмен, желающий остаться неизвестным, требует вернуть хозяину или хотя бы забрать в добрые руки весьма обременительного постояльца. Некто Дж. В. (по просьбе гостя редакции его имя и фамилия не разглашаются) сообщает, что уже несколько месяцев в его холодильнике проживает голова. Голова ласкова, довольно общительна, всегда готова поболтать на околонаучные темы, с ходу называет имена с десятка известных физиологов и поэтому очень отвлекает от расследований. Откликается на «Доуэль». Если кто-то из вас, дорогие читатели, обладает сведениями о местоположении владельца головы, просьба сообщить в редакцию или забрать пропажу по адресу: Бейкер-стрит, 221B. КРИМИНАЛЬНАЯ СВОДКА Неизвестные скупают в городе спички и желтые штаны! Правоохранительные органы бездействуют. Информационный листок видит в происходящем пиар-ход компаний, производящих зажигалки! Граждане, будьте бдительны! Малолетние хулиганы издеваются над роботами Института, задавая непосильные логические задачи. Ведется следствие. Из музея похищены дневники Капитанов. Сотрудники в поте лица восстанавливают ценные исторические материалы. Пока по обрывочным записям удалось создать копии дневников капитанов Кима, Бурана, Врунгеля, Кирка, Немо, Блада, Крюка и Америки. Мемуары капитана Джека Харкнесса, по скромным подсчетам работников музея, будут восстановлены в течение двухсот пятидести-двухсот шестидесяти лет ввиду чрезвычайной объемности труда. Мвен Мас самым вопиющим образом нарушил правила техники безопасности при научных экспериментах с одной единственной целью - познакомиться с хорошенькой инопланетянкой, чем подверг опасности не только жизнь товарища, но и материальные ценности. Дело передано на рассмотрение дисциплинарной комиссии. ОДНОЙ СТРОКОЙ В Институте ведутся новейшие разработки по созданию костюма для исследования океанских глубин. В целях безопасности пока что испытывается на рыбах. ОБЪЯВЛЕНИЯ ПРОДУКТЫ ПИТАНИЯ Бутерброды представляют собой вред для желудка и нервной системы. Горячее питание является первоосновой удовлетворенности процессом поглощения пищи и обеспечения возможности дальнейшей продуктивной деятельности. В нашей столовой предлагаются мясной гуляш и творожная запеканка. У кого печень, тому есть ессентуки и нарзан. Директор столовой. ТОВАРЫ УСЛУГИ Отправим в Прошлое. Быстро, недорого, без возврата! Жюль, Кин. Куплю омолаживающий крем, побочные эффекты вроде легкого косоглазия и полетов на метле только приветствуются. Спросить Наину Киевну. Обеспечу целью для многолетних, многократных и имеющих вполне гуманистическую направленность путешествий по Вселенной. Оплата - удовольствием. Звездный Тролль. ЖИВОТНЫЕ В связи с отлетом в длительную экспедицию отдам Индикатор в хорошие руки. Весьма эмоционален, чувствителен, всегда поддерживает настроение хозяина... К блоку питания приучен. Спросить Алису. ЗНАКОМСТВА Мужчина средних лет со значительным лицом, слегка сатрап, ищет молодого человека благородных кровей для скрашивания досуга в веселой башне. Петух, дева, люблю золото, белое вино и серый цвет. Отзовись, единственный! Ищу интим. Работу, экскурсии, полевую практику и длительные космические экспедиции не предлагать. Владислав П. Познакомлюсь с находчивым, изворотливым и искушенным негуманоидным мужчиной для совместных походов на дело и бегства от Интергпола. Неплохо, если ты будешь весельчаком! С нетерпением жду встречи. Дорогая, твое тело – предел моих мечтаний! Пусть оно будет совершенно и без каких-либо изъянов! Иметь голову совсем не обязательно! Найдись, ты нужна мне, как воздух! Просьба обращаться в клинику доктора Керна. Если вы будете слегка мертвы, ничего страшного. Образованный мужчина средних лет, порядочный, из хорошей семьи, без материальных проблем, успешный политик и хороший семьянин, но, к сожалению, не имеющий детей, желает познакомиться со взрослой женщиной, привлекательной, с отменным здоровьем, высоким IQ и хорошим образованием (опыт руководящей работы желателен) с целью рождения и воспитания общего потомства. Желающие могут прислать письмо с фотографией (обязательно!) по адресу: планета Ян-Ях, столица, сады Цоам, вниманию Ч.Чагаса. P.s. Коренных жительниц планеты Ян-Ях просьба не беспокоиться. ОФИЦИАЛЬНОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ 31 июня прошлого года гражданин К.И.Удалов из г.Великий Гусляр прислал в НИИЧАВО на исследование 250 (Двести пятьдесят) миллиграммов прозрачной жидкости, утверждая, что это - эффективное средство телесного омоложения, разработанное не позднее времён Ивана Грозного и имеющее внеземное происхождение. После ряда исследований проведённых ведущими специалистами Отдела Универсальных Превращений и Отдела Вечной Молодости, с сожалением вынуждены сообщить отправителю и широкой общественности, что присланный им образец был произведён не позднее февраля прошлого года на Китежградском ликёро-водочном заводе. Таким образом, данный продукт может оказывать определённое влияние лишь на душевное омоложение. Случаи же когда данный продукт предлагается как средство омоложения физического, специалисты нашего института предлагают расценивать как мошенничество и сигнализировать в компетентные органы. Попутно сообщаем, что после продолжительных исследований совершенно точно установлено, что наличие третьего глаза у представителей внеземных цивилизаций не является непреодолимым препятствием для интимных контактов. Возможность появления потомства у таких пар в данный момент исследуется. Так что - целуйтесь на здоровье! Я.П.Невструев (А) ВЕСЕЛАЯ МИНУТКА ЭПИГРАММЫ НА КОЛЛЕГ Просьба не обижаться! Нийя Она - телепат, и уловит Искусственной мысли полет - Арбуз на лету остановит, И в вакуум хладный войдет. Электроник Красавец, пионер, спортсмен И ученик блестящий. Одна проблема с мальчиком: Он не настоящий. Ихтиандр Давно уж всем морской по нраву дьявол, Но мучит все вопрос давно меня… А тот моряк, что очень долго плавал, Не с Черной ли жемчужины, друзья? Робот Вертер Там чудеса, там робот бродит, Других таких на свете нет! Махнет метлой — и стих заводит, А тряпкой промокнет – сонет. Спасибо за внимание! До новых встреч в следующем выпуске! Название: Соберём металлолом! Автор: WTF Soviet Science Fiction 2014 Форма: арт Канон: м/ф "Тайна третьей планеты" Пейринг/Персонажи: Алиса Селезнёва Категория: джен Рейтинг: G Исходники: 1 Размер: 690x1000, 323.7 Kb Примечание: кроссовер со вселенной "Доктора Кто" Для голосования: #. WTF Soviet Science Fiction 2014 - работа "Соберём металлолом!" Название: Свободу народу Торманса! Автор: WTF Soviet Science Fiction 2014 Форма: арт Канон: И.А.Ефремов, "Час быка" Пейринг/Персонажи: Вир Норин Категория: джен Рейтинг: G Исходники: 1 Размер: 704x1000, 303.6 Kb Для голосования: #. WTF Soviet Science Fiction 2014 - работа "Свободу народу Торманса!" Название: Будем учиться, работать, расти Автор: WTF Soviet Science Fiction 2014 Форма: арт Канон: к/ф "Москва — Кассиопея" Пейринг/Персонажи: экипаж звездолёта "Заря" Категория: джен Рейтинг: G Размер: 1000x689, 368 Kb Для голосования: #. WTF Soviet Science Fiction 2014 - работа "Будем учиться, работать, расти" Название: Мир, где нечего делить Автор: WTF Soviet Science Fiction 2014 Бета: WTF Soviet Science Fiction 2014 Канон: К. Булычев, "Последняя война"; Star Trek: TOS Размер: миди, 5 020 слов Пейринг/Персонажи: Павлыш/Ухура, Чехов/Снежина, Маккой, остальные члены экипажа Категория: гет Жанр: флафф, романс Рейтинг: G Предупреждения: кроссовер Краткое содержание: История, в которой едят холодец, устраивают корабельный бал, рисуют стенгазету и пытаются подарить роботу хрустальные туфельки. Примечание: По заявке с Инсайда. Действие происходит после событий "Последней войны" и третьего сезона TOS. Упоминаются события рассказа "Альманах "Удивительный космос". Для голосования: #. WTF Soviet Science Fiction 2014 - работа "Мир, где нечего делить" Если бы какому-нибудь земному историку закоснелого двадцатого столетия рассказали про Объединенную Федерацию планет, существующую наравне с Галактическим центром, историк не поверил бы. В двадцатом столетии жили в биполярном мире и мыслили биполярно. «И что, они не ссорятся?» — спросил бы историк так, словно речь шла о двух детях-погодках, очень шумных и непоседливых, вечно делящих детскую нарисованной зубной пастой границей и дерущихся за игрушки. Вот только как объяснить историку, что детская теперь — целый обитаемый космос, а не одна маленькая планетка, и что ссориться в таких условиях очень глупо. Когда вы вдвоем с братишкой разыскиваете среди будоражащих воображение, давящих своей пустотой просторов Вселенной сияющие искорки разумной жизни, нужно помогать друг другу, а не ругаться по мелочам. Атомный век, евгенические войны… Все это было давно, все изжито, переосмыслено, принято, как жестокий, но важный урок человечеству. А что до разных правительств и разных названий… Почему бы и нет? Федерация — насупленный целеустремленный подросток с орлиным пером в выгоревших волосах — отважно стремилась туда, куда не ступала нога человека. Ей не были интересны бабочки и жучки, игры в магазин и кукольные домики, истории мудрых взрослых, которые те рассказывали за вечерним чаем немного снисходительно и свысока. Федерация предпочитала влезть повыше, прыгнуть подальше, а уж если падала и разбивала колени в кровь, то крепко сжимала зубы и ни за что не плакала. Хлопотливый Галактический центр же, словно не по годам серьезная маленькая девочка, предпочитал не отходить далеко от старших и, почувствовав неуверенность, тут же хватался за подставленную крепкую ладонь. И у Галактического центра, и у Федерации были свои «старшие друзья», короны и вулканцы. Только первый занимал по отношению к братьям по разуму позицию умненького и послушного ребенка, вечно дергающего взрослого за рукав и пристающего с тысячей вопросов. А вторая пыталась с подростковой горячностью дружить на равных. Но самое главное, что бы там ни считали прочие разумные расы, среди которых порой попадались не в меру воинственные, делить в космосе брату и сестре было нечего. Павел Чехов и самому-то себе не мог с достаточной уверенностью объяснить, почему, экстерном закончив Московский космический институт, факультет астронавигации, не отправился в экспериментальный полет на «Сегеже», испытывать технологию межпространственного прыжка, а записался в пятилетнюю миссию… С его-то английским! Поступок неординарный и отдающий авантюризмом. Дома Чехов заявил, мол, на экспериментальный корабль то и дело будут заглядывать короны, а он с детства боится лягушек. Хотя по сравнению с тем, чего он навидался за время службы на «Энтерпрайз», многоглазые двухметровые лягушки с изумительно тонкими и сухими конечностями были милейшими и эстетически весьма благообразными существами. Просто Чехов, несмотря на внешнее миролюбие, был как раз из породы подростков с орлиными перьями в волосах, которых не удержишь дома пряником и не заманишь на корабль полезными для человечества, но на поверку очень скучными экспериментами. Слава Павлыш, вытянувшийся на кресле в кают-компании во весь свой немалый рост, тоже относился к разряду этих вечных Виннету. Тогда как капитан Загребин, бородатый мужчина с покрытыми веснушками мягкими руками, не рванул бы отважно ступать в неизведанное без прямого приказа, но и приказ бы выполнил без удовольствия. Хозяйственный мужик, правильный, но без огонька. Они со старшим помощником, Алексеем Баковым, сейчас как раз заперлись в зале для совещаний с капитаном и мистером Споком, а Павлыш, по его собственному выражению, «налаживал контакт с аборигенами». Среди аборигенов ему попался Паша Чехов, за что Павлыш тут же возблагодарил свою судьбу. Английский на приличном уровне из них троих знал только Баков, лингвисты с собой брать астронавты постеснялись, так что соотечественник был тут же взят в оборот. — Устали до смерти, — жаловался он Чехову. — Бездельничать, стенгазеты рисовать и проводить конкурс на лучший короткий рассказ среди экипажа устали, как черти. Поправился за счет доброты тети Мили на два кило. Кудараускас накачал, кажется, даже нос. А тут — стоп, машина. Неполадки с реактором. Хорошо, на «Сегеже» еще не демонтировали кабины, которые синхронизируются с вашими транспортерами. А то неизвестно, вышла бы стыковка… А я по первой специальности медик-кабинщик. Ну и запросился с капитаном. Иначе бы точно с ума сошел. Не люблю бездействие. Терпеть не могу. Чехов глянул чуть неодобрительно. Во время переговоров с мостиком «Сегежи» у дальней консоли мелькнуло прекрасное видение: высокая, стройная, черноволосая девушка с такими огромными глазами, что в них легко уместилась бы пара галактик. Сбегать от этого ангела на борт «Энтерпрайз» было форменным преступлением. Но Павлыш, кажется, думал иначе. Он был красавцем и любимцем женщин, а значит, не особенно дорожил обществом красивой девушки. — Ну, здесь тоже придется побездельничать, — сказал Чехов, разминая плечи. Возможность говорить по-русски его ужасно радовала и вдохновляла. — Сейчас мы дрейфуем, заняты только те, кто на вахте. Остальные скоро примчатся сюда. Тебя на части разорвут, уж поверь. — Значит, вы слышали о Муне? — спросил Павлыш, посерьезнев. Нет, он, разумеется, устал не от стенгазет и издания альманахов с рассказами экипажа. Его все еще держала около себя исполинская сила гравитации маленькой синей планеты под названием Муна. Планеты, на которой ему пришлось стрелять, убивать и ранить, шагать под смертоносными лучами радиации и судить чужих ему людей за преступления против жизни и против разума. Чехов, разумеется, слышал об этих событиях. Все слышали. И вначале ему даже было немного странно, что Слава Павлыш ведет себя так, словно слетал на каникулы в Кимры, а вовсе не спас планету. Но, поразмыслив немного, Чехов решил, что и сам бы вел себя как-то так… Не ходить же с серьезным и значительным видом только оттого, что с тобой произошло нечто страшное. Так можно и самому поверить, что это нанесло неизгладимый рубец и никогда не забудется. А оно забывается. Все забывается, особенно если молод. — Слушай, ведь это — новое слово в медицине катастроф. Теперь можно спасать мертвые планеты, целые цивилизации, — начал Чехов, вглядываясь в лицо Славы. — И главное, что оживляющий аппарат придумали в России! — Ну, вообще-то, его придумали у корон, — усмехнулся Павлыш. По его наблюдению, Чехов за время службы на корабле Федерации приобрел уморительную привычку приписывать землякам почти все выдающиеся открытия. — И чертежей у меня нет. Все еще в стадии эксперимента. — Жаль, ужасно жаль! — Чехов потер подбородок, соображая, сколько командиры будут договариваться о ремонте, как долго продлится вынужденный дрейф и куда утащить Павлыша, чтобы выпытать у него имя прекрасного ангела с глазами-галактиками… А там, глядишь, получится транспортироваться на «Сегежу» в рамках ознакомительной экскурсии… Хотя с чем там знакомиться, дисколеты, они и в любом уголке Вселенной — дисколеты. — Вот досада, — хлопнул он вдруг себя по лбу. — То-то я думаю, почему тебя до сих пор не сцапал наш Боунз… — Кто? — поразился Павлыш. — Ну, Костоправ, Кощей… Начальник медслужбы, Леонард Маккой. — Мне уже начинать бояться? — Да брось. Боунз добрейшей души человек, особенно если ты не болен, а так, забежал в медотсек между вахтами, потренировать произношение… Просто я к чему, тебя же в список транспортируемых добавили экстренно. О тебе никто не знает, кроме мистера Скотта, да меня, остальные в курсе только, что ты русский и с «Сегежи». — Угу, — Павлыш многозначительно поправил нагрудный значок со змеей и чашей. — У нас это выглядит по-другому, — хмыкнул Чехов. — А к Боунзу сходить советую. Я бы первым делом на чужом корабле заглянул к навигаторам… — Навигаторов не держим, — улыбнулся Павлыш. — Но практиканты у нас — закачаешься. И, чтобы новоприобретенный приятель не сиял так ярко, добавил: — И двое корон. Ты видел корон вживую, а, Паша? Доктор Леонард Маккой по праву носил свое странное прозвище — «Кощей». Он был не то, чтобы тощим, но чрезвычайно хрупким. Узкая грудная клетка, изящные длиннопалые руки… При этом Маккой не выглядел слабым, беспомощным. Напротив, Павлыш был уверен, что худой доктор, отправься он на высадку, не растерялся бы даже в самых необычных обстоятельствах. При первом знакомстве их Чеховым чуть было не вытолкали взашей из медотсека. — Энсин, вы с ума сошли?! — рявкнул Маккой («Доктор Маккой, сэр, я просто…» — как раз начал Чехов). — Хотите занести сюда ваши патриотичные вирусы? — Вирусы не имеют национальности, — мягко улыбнулся Павлыш, когда за его спиной с шипением закрылась дверь. — А если вы о бациллах корон, то странно подозревать у такой высокоразвитой расы наличие болезней… Тем более, опасных для человека. Они все их давно отменили. Паша, переводи. Чехов, заложив руки за спину, перевел и представил Павлыша. Так и получилось, что уже через некоторое время они втроем сидели в небольшом приемном помещении с мягко светящимися стенами, пили обжигающий ромуланский бренди из личных запасов доктора — и беседовали о самых волнующих вещах. Волнующих, разумеется, для обоих медиков. Чехов откровенно скучал, пытался задавать вопросы о чем-то более интересном, но его не слушали или не понимали. — Вы даже не представляете, Леонард, что такое — присутствовать при оживлении человека! Ведь эдак и богом себя несложно почувствовать, богом! — твердил разрумянившийся Павлыш. — Да сколько нам этих богов попадалось во время экспедиции… — сверкая глазами, вторил ему Маккой. — Ничего вдохновляющего в бессмертии, по сути, нет. Скука и однообразие. Вы бы видели, мистер Павлыш, с какими ретроградами нам приходилось сталкиваться. Молнии в горсти, громом небесным поваливают, а сами в туниках или сандалиях, и планета в состоянии, близком к первобытности. — Думаете, мы с аппаратом корон — это божки в сандалиях? — Определенно. Пока наша цивилизация по уровню гуманизма и высоты духа не приблизится к тем же коронам… — Или хотя бы к вулканцам… — Ну, тут вы несколько грешите против истины. Нация Вулкана, конечно, славится миролюбием и интеллектом… — Н-но? — Но они упрямые, как ослы! И совершенно бесчувственны! Доктора уперлись ладонями в низкий шестигранный столик (Чехов сидел на углу, переводил и целеустремленно надирался) и уставились друг на друга. Маккой не выдержал первым: губы принялись расползаться в веселой улыбке. — Ну, вы же на самом деле так не думаете? — довольно спросил Павлыш. В этот момент их иззевавшийся переводчик счастливо встрепенулся: по интеркому прозвучал сочный, хорошо поставленный голос капитана Кирка. Капитан требовал к себе энсина Чехова и мистера Скотта для перемещения на «Сегежу». А также сообщал, что те члены экипажа, которые захотят посетить корабль Галактического центра, могут это сделать в ближайшее время. Ну а остальным следует достойно встретить экскурсантов с той стороны. — Возможно, нас ждет даже корабельный бал, как в старые добрые времена морских путешествий! — усмехнулся Маккой. — Не так уж часто в нашей работе выдается такое продолжительное время отдыха, да еще в приятной компании. — Но переводчика нам придется искать нового, — вздохнул Павлыш. — Без Чехова я — как умный пес. Понимаю почти все, что вы говорите, а в ответ двух слов связать не могу. И лингвист не захватил. А под градусом за ним сейчас бежать не рискну… Ферштейн? Маккой расслабленно улыбнулся. — Слабовато, коллега. Но я знаю человека, который сможет нам помочь. Энсин, — окликнул он медленно ретирующегося Чехова, — передайте мисс Ухуре, чтобы заглянула к нам для ответственной миссии. Чехов расплылся в довольной улыбке (на «Энтерпрайз» бытовало выражение «как минский кот»): — Так точно, сэр. Как скажете, сэр, — пробормотал он, скрываясь за услужливо распахнувшейся дверью. — Ее зовут Снежина, — крикнул Павлыш ему в спину. Он уже не мог видеть, но точно знал, что Чехов в этот момент едва не подпрыгнул и весь засиял, как дилитиевый кристалл. Или даже как два дилитиевых кристалла. Со Снежиной Павлышу было сложно. Будь он ее ровесником, бросился бы в омут с головой, и будь что будет. Она и была как омут: улыбка, плавные движения густых ресниц, бархат темных глаз — затягивали, завораживали, не давали оторвать взгляд. Но Павлыш был старше нее почти на десять лет и уже не был готов бегать за возлюбленной на поводке, исполняя все ее желания. Снежина хотела вертеть им; она была из тех женщин, что жестоки в любви: не потому, что таков их характер… Просто они осведомлены о собственной красоте и проверяют каждого мужчину в радиусе нескольких метров на прочность. Выдержишь ли меня, стерпишь ли, достоин ли, сильный ли? Павлыш повертелся немного, побегал за своей королевой — и устал. Поэтому на «Энтерпрайз» сбежал с превеликим удовольствием. Новая обстановка и незнакомый корабль сулили бедовому доктору очередные приключения. Он дегустировал сладковатый, с диковинным послевкусием, ромуланский алкоголь, улыбался милому Маккою, чувствовал себя абсолютно умиротворенным и подумывал, что Маккоя следует, раз уж экипажи кораблей решили обменяться визитами вежливости, познакомить с короной Аро. Два специалиста в своем деле обязательно найдут общий язык… Если короны не забудут на «Сегеже» лингвисты, конечно. Уж им-то, инопланетным гостям, стесняться нечего… — Ну и где, — начал Павлыш, зачем-то копируя американское произношение (говорил он при этом, разумеется, по-русски), — наш обещанный толмач? Маккой пожал плечами, разливая по стаканам остатки бренди из забавной, согнутой на сторону бутыли. Павлыш, уже научившийся за время культурного отдыха сносно обращаться с репликаторами, забрал из приоткрывшейся дверцы тарелочку с какими-то темными кубиками. Пахли кубики, как вкусный домашний холодец, уже изрядно сдобренный горчицей. И на вкус тоже оказались как холодец. Но тетя Миля, по мнению Павлыша, все же готовила холодец лучше. Вкуснее. И, как это… с душой! — Холодец, — зачем-то представил блюдо Павлыш. Маккой с любопытством потрогал кубик вилкой, видимо, общаться с таким оригинальным видом пищи ему еще не приходилось. Но досмотреть до конца, чем закончится у доктора знакомство с желейным кубиком, Павлышу не удалось. Потому что двери в помещение распахнулись со звуком «щ-щ-щ» — и свет померк. Не вообще, но в глазах Павлыша потемнело совершенно точно. Потому что в кабинет Маккоя вошла она… Она сияла на фоне своего ярко-красного форменного платья, как самый драгоценный из самоцветов, сияли ее восхитительные глаза с диковатым разрезом пампасской кошки, и ее черные, как смоль волосы с аккуратными завитками на лбу. Походка у нее была мягкая, крадущаяся, а на щеках от улыбки появлялись очаровательные ямочки. Улыбаться тут было чему: слегка перевыполнившие свою норму Павлыш и Маккой представляли, судя по всему, забавное зрелище. Тем более, что при виде нее Павлыш чуть было не поднялся и не заговорил стихами. Не своими, поскольку сам он стихов со школьной скамьи не писал, да и о тех, что были, хотел бы забыть. А, скажем, Байрона… Как там? Она идет во всей красе, светла… нет, темна. Темна, как ночь ее страны. — В следующий раз, мистер, — сказала она ему с легкой укоризной, и Павлыш лишь секунду спустя понял, что это русская речь — с милым гортанным акцентом, но при этом очень правильная и хорошо интонированная, — не стесняйтесь брать на борт лингвооборудование. Вам повезло, что в Академии был факультативный курс славистики. — Мне крайне повезло! — воскликнул Павлыш, приподнимаясь, чтобы поцеловать руку божественной лингвистки. Маккой, прекратив уписывать холодец, легко поднялся и представил своего гостя: — Доктор Владислав Павлыш, прямиком с «Сегежи». Лейтенант Ухура, ксенолингвист. Павлыш не выдержал и вскочил, чтобы отодвинуть стул для прекрасной леди. Ухура, ласково улыбаясь ему, грациозно присела на самый краешек. Судя по всему, высоченный голубоглазый русский тоже произвел на нее впечатление. Доктор же Маккой, усмехнувшись, вернулся к своему «холодец». Он немного сожалел о том, что увлекательная беседа об оживляющем аппарате, биологических особенностях жителей Муны и ксеновирусологии сошла на нет. Но с другой стороны, контакт с экипажем корабля Галактического центра налаживался, хотя и не совсем так, как предполагал доктор. — Отношения нужно налаживать, сказали они. Давайте устроим корабельный бал, сказали они, — жаловался вконец расстроенный Павлыш кухонному роботу Гришке. Гришка внимал. В последнее время у них с Павлышом установились до странности теплые и доверительные отношения. Все дело было в альманахе с анонимными рассказами, который выпускал Павлыш, и в который из всего экипажа, как оказалось, написали только Гришка, патриций с Муны, да он сам. Гришка ухитрился неплохо скопировать стиль изложения капитана Загребина и Кирочки Ткаченко, да и вообще тексты сочинил неплохие. Поэтому считал, что Павлыш потеплел к нему благодаря таланту и всему такому. У Павлыша же были на Гришку, что называется, планы. — А потом, — бормотал он расстроено, — приходит ко мне Глебушка Бауэр — и говорит: «Нужна стенгазета. Альманах у тебя получился отличный, так что изволь с роботами изобразить „Молнию”. На русском и с переводом. Слишком большую не надо, но ватман чтобы заняла». А у меня, Гриша, свидание сегодня. После третьей склянки в оранжерее. Судьба решается, можно сказать. Какие тут стенгазеты? — Практикантов попроси, — посоветовал Гришка. Он не особенно хорошо разбирался в тонкостях человеческих отношений. — А перевод мичман Чехов сделает. Павлыш трагически вздохнул. — У мичмана Чехова тоже, Григорий, свидание. Да и ладно бы, перевод… Просто нужно что-то сочинить для газеты, а я могу сейчас исключительно про прекрасные агатовые глаза. Роботам бы поручил, но у них все время выходит нечто вроде «Достоверных корабельных историй, записанных со слов капитана». Представляешь? — Представляю, — вздохнул Гришка. — Про слонов? — Слоны — в обязательном порядке. Какое-то время они помолчали, сидя рядышком в кают-компании. Гришка стучал металлическими пальцами по диванной обивке. Потом поднял голову и спросил робко: — А если вам так нужна стенгазета, то, может, я... — Ты, наверное, тоже на бал захочешь, — не поверил своему счастью Павлыш. — Ну, разве что, одним глазком. А то меня опять в передник оденут и пошлют напитки гостям разносить. Я лучше уж со стенгазетой. — Ну… в переднике ты очень мил. — Не издевался бы… Я все понимаю, уют, оборочки… Но я ведь не молодой уже робот, мне два года с лишком. Староват для передничков. — Григорий. Ты же понимаешь, что я не заставляю тебя сажать розовые кусты. Или отделять горох от фасоли. Можешь, разве что, познать самое себя. Гришка повернулся к Павлышу, его стальная физиономия разулыбилась во всю ширину безгубого рта: — Будь спокоен, газета выйдет что надо. — Даже не сомневаюсь. Ты меня очень выручишь, Гриша. Павлыш похлопал робота по сильному металлическому плечу. Рассказал, где взять краски и ватман. Отдал под его начало корабельных киберов, любителей достоверных историй про слонов. А потом, услышав первую склянку, вздрогнул, встрепенулся — и кинулся прихорашиваться. Про себя он решил, что наизнанку вывернется, а достанет для Гришки хоть какое-то подобие хрустальных туфелек на плоскую металлическую ногу. Была надежда, что репликаторы на «Энтерпрайз» умеют делать нечто подобное. Или хотя бы… Впрочем, про туфельки для любителя замысловатых пересказов старых сказок на новый лад можно было подумать позже. Сейчас Павлыша ждала прекрасная смуглая лингвистка. И от одного этого чувства приближающегося счастья у него в душе расцветали радужными взрывами тысячи сверхновых. Давно уже он не чувствовал себя таким молодым и таким влюбленным. По опустевшим коридорам «Сегежи» раскатился первый удар гонга. Припозднившихся космонавтов сзывали на корабельный бал. Но Павлышу нужно было в оранжерею. А остальное могло подождать. Снежина была взрослой. Это открытие Чехова удивило. Она казалась совсем юной, едва с ученической скамьи, и при этом у нее были глаза взрослой, много видевшей женщины. Какая там пара галактик. Эти глаза были двумя черными дырами, в которых исчезал свет любого спектра. И Павел Чехов исчезал тоже. Он робел и не знал, как подступиться к ней. Угостил мороженым. Снежина взяла креманку из его рук, поблагодарила и отвернулась. Попробовал завести разговор — она отвечала вяло и все время искала кого-то глазами. Чехов предположил, что Павлыша. Открытие — «Она любит его!» — тоской разлилось по венам, придавило к земле, словно гравитационное притяжение на «Энтерпрайз» внезапно стала на порядок сильнее. Чехов вспомнил навсегда потерянную Ирину, прикрыл глаза и произнес про себя несколько раз, как молитву: «Я не стану думать о плохом. Я ни за что не стану думать о плохом. Что бы мне там ни пришлось пережить, я не стану это вспоминать». Ему очень хотелось, чтобы наконец включили какую-нибудь танцевальную мелодию… Он увлек бы в танец… ну, хотя бы крохотную рыжую бортмеханика с «Сегежи»… Кирочка, кажется так ее называли? Миниатюрная девушка хотя бы подходила ему по росту. А красивая Снежина была на ладонь выше. — У вас странный взгляд, — внезапно обратилась к нему девушка. У нее был восхитительно низкий грудной голос с приятными обертонами. Так говорят актрисы в расцвете славы, а не космические волчицы. Чехов даже вздрогнул. Он уже успел убедить себя, что не интересуют Снежину… — Не думаю, — начал он категорично, но тут же смутился. — То есть… почему странный? Снежина посмотрела на него в упор — и Чехов пропал в угольных провалах ее глаз. — Словно с двойным дном, — сказала она, усмехнувшись, только в этой улыбке не было веселья. — Как будто вы что-то прячете ото всех. Ну, в смысле… Она накрыла яркие губы изящными длинными пальцами, словно задумавшись на секунду. И продолжила, решившись: — Не обижаетесь, Па… Павел? Чехов кивнул, вслушиваясь в ее слова с вниманием и ужасом — никто еще не говорил с ним ни о чем подобном. И тем более, с ним никогда не вели таких разговоров красивые женщины, от одного взгляда на которых сердце начинает трепыхаться, как подстреленное. — Вы, простите, Паша, играете роль клоуна… Так, видимо, вышло. Не обижайтесь, — она зачастила, ей почудился нехороший блеск в темных глазах Павла. — Я объясню по-другому: вы, как игрушка на пружинках. Бодрый, веселый, скачете, смешите всех. Вам самому это, наверное, нравится: столько внимания, восторга… Вы не притворяетесь, это ваша натура. Но есть что-то еще… Двойное дно… Вам ведь приходилось терять? И много раз было страшно… очень и очень страшно… Она внезапно крепко сжала локоть Павла, оперлась на его руку, словно устала от долгой речи. Тот хотел было усадить ее, но они отошли довольно далеко от составленных в круг столов и скамеек. Так что он остался стоять, стараясь быть спокойным и надежным для этой удивительной женщины. Чехов чувствовал, что именно это — надежность — нужно ей сейчас. И что в нем, потешном энсине с «Энтерпрайз» ее неожиданно больше, чем в плечистом синеглазом Павлыше. — Снежина, — он развернул ее к себе за локти. Снежина прятала глаза, не хотела смотреть Павлу в лицо. Наверное, чтобы не выдать себя с головой. Но выдать себя сильнее все равно уже было нельзя. — Снежина, вы ведь и о себе сейчас… Это ведь вам было страшно? И никто не может вам помочь, потому что не понимает. Так, милая? Она отняла свои руки и прижала сложенные вместе указательные и средние пальцы к вискам. — Было. Было очень страшно. Я вообще не понимаю, как такое варварство может существовать. И почему все остальные настолько легко от всего отмахнулись… Все забыли… Летят домой. А я каждую ночь вижу во сне подвалы, ракетные шахты, иззелена-бледного генерала с грязью под ногтями, который отдает приказ выпускать ракеты по нам, по кораблю, по всей своей земле… Чехов стиснул ее руку. Он чувствовал, что Снежина вот-вот расплачется. И даже понимал, что ей нужно сейчас заплакать, потому что ей наверняка не удавалось этого раньше. Павлыш, каким его знал Чехов, наверняка не понимал, что с ней такое творится. Павлыша не мучили этические вопросы. Если он стрелял, так стрелял. Если дрался, так дрался. И кошмары ему снились вряд ли. — Там ведь Антипин, наш Ваня Антипин погиб. А все молчат… — пробормотала Снежина. Уткнулась лицом в стену и вздрогнула всем телом. — Уйдите, Павел. Мне очень стыдно. — Разве что в открытый космос, — пошутил Чехов, но губы сжал решительно. Тронул Снежину за плечо. — Уходить мне некуда, а вот вам, напротив, нужно в каюту. — Как я, такая, в транспортерную пойду? Выгляжу, наверное, как ведьма… Павел тихо хихикнул: — Быть такого не может. Вы всякая прекрасны, хоть в слезах, хоть… я не знаю… — Точно? — спросила Снежина, постепенно успокаиваясь. Как и всякая красивая женщина, она любила, когда об этом говорили. Развернулась к Чехову — и тот осторожно стер слезинку с ее выпуклой, нежной и мягкой щеки. — Абсолютно. Но я все равно вас провожу. Вдруг по дороге на вас нападут космические пираты. — Паша! — одернула его Снежина. — То есть шутить не надо? — поскучнел он. — Клоун, значит? Девушка посмотрела на него очень серьезно. Она, кажется, не замечала их разницы в росте. Или не придавала ей значения. А возможно, что в глубине души очень радовало Павла, уже успела устать от высокого Славы, в котором, кроме роста и красоты, не нашла для себя ничего замечательного. — Шутить можно, — милостиво разрешила она, и голос, кажется, стал на тон ниже и бесконечно глубже. — А глупости говорить не надо. Ну какие пираты, мы уже в обитаемом космосе, скоро дом. — Ну а вдруг! — не сдавался Чехов. — Вы не представляете, Снежина, какие тут бывают кадры! Один летающий агрессивный кубик Рубика чего стоит! А вы говорите, нет пиратов! Ха! Девушка не выдержала и рассмеялась. А Чехов простым и естественным жестом обнял ее за талию. Он очень хотел, чтобы рядом с ним она чувствовала себя спокойно, чтобы выговорилась, если ей нужно, чтобы избавилась от кошмаров и больше никогда не плакала. Он был уверен, что у него получится. И Снежина, кажется, начинала верить тоже. Бал удался на славу, хотя две самые красивые и неожиданно образовавшиеся пары корабля исчезли с него в неизвестном направлении. Павлыш налаживал языковой контакт с мисс Ухурой в оранжерее… Они танцевали под воображаемую музыку при свете далеких звезд обитаемой галактики, отделенных от них сверхпрочным, но все же стеклом… Под подошвами форменной обуви шуршали опавшие листья экзотических цветов, и от этого звука тишина становилась еще более бархатной и зовущей. И Павлыш шевелил губами, то ли отсчитывая ритм, то ли напевая мелодию старинного вальса. А Ухура смотрела на него снизу вверх своими прекрасными глазами, и звезды отражались в их таинственной глубине. Павел Чехов увел из кают-компании «Энтерпрайз» побледневшую и от этого еще более прекрасную Снежину Панову. Маккой недостаточно знал обоих, но мог предположить, что говорить они будут о чем-то, очень важном для обоих. Говорить, перемежая серьезные и даже страшные истории заливистым хохотом, есть мороженое, бродить, взявшись за руки, по коридорам одного из кораблей. А может быть, даже решатся на какую-нибудь шалость: мостики «Сегежи» и «Энтерпрайз» сейчас практически без присмотра… И нет, это не глупость и не беспечность, просто, когда встречаются старые друзья, не хочется думать о грозящих опасностях. Маккой был немолод и умудрен опытом, но понимал с отчетливой ясностью, как неприятно обоим капитанам заниматься выбором караульных, когда в кают-кампании идет такое веселье. Даже мистер Спок сыграл пару пьес на своем странном национальном инструменте и сорвал аплодисменты. А высокий, напоминающий стальную штангу в своем синем комбинезоне Зенонас Кудараускас с «Сегежи», пригласил на танец сестру Чепел. Кристина выглядела слегка смущенной, но, покачиваясь на медлительных музыкальных волнах, расслабилась и заулыбалась. И вскоре уже смеялась в ладошку, ничуть не расстроенная языковым барьером. Сам же Маккой принял участие в увлекательнейшем научном диспуте с обоими коронами. Он любил ученых, любил серьезные разговоры и негуманоидные виды жизни, так что беседа с профессорами Аро и Вас доставляла ему невероятное удовольствие. Он, правда, то и дело порывался то ощупать чешуйчатые кожные покровы корон, то уточнить количество пальцев, и есть ли на них присоски, то интересовался способами питания… Короны переглядывались бесчисленными глазами и певуче стрекотали на собственном диалекте, напоминающем настраивающийся перед концертом оркестр. Маккой мог бы поклясться, что они улыбались. А может быть, так действовала на него изрядная доза ромуланского. Он был абсолютно счастлив. И ничуть не удивился, когда выяснил, что созорничали в итоге вовсе не Чехов со Снежиной… И Даже не Павлыш с Ухурой, занятые, сейчас, разумеется, совсем другими вопросами… …Киберы с «Сегежи» вытащили и раскатали по стене длинный лист плотной бумаги. Лист пестрел яркими рисунками, разноцветными заголовками, в глазах рябило от написанного газетными колонками текста. Музыка постепенно стихла. Танцуюшие оставили своих партнеров — или прямо так, держась за руки, подошли к стене, чтобы оценить работу. — Стенгазета, — пояснил кто-то Маккою, который тоже попытался протиснуться поближе к произведению настенного творчества. — «Молния». Что самое удивительное, оба эти слова были Маккою совершенно ясны. За его спиной обменивались репликами Аро и Вас, даже не пытавшиеся подойти поближе. Оба профессора были чересчур массивны и чересчур вежливы, чтобы расталкивать толпу, так что просто обсуждали знаменательное событие. — Земляне так легкомысленны и непостоянны, — говорил жизнерадостным баритоном пухлого и самодостаточного человека корона Вас. — В нашем случае заметка о встрече меж звезд и корабельном бале была бы выбита по меньшей мере в камне. А что мы имеем? Лист того, что они называют бумага, недолговечные краски… Я никогда не пойму этот вид, коллега. Аро отвечал голосом желчным и высоким: — Дело не в долговечности воспоминаний, глубокоуважаемый коллега. Дело в единении. Для того, чтобы нарисовать газету, а потом рассмотреть и выделить нужное, нужны усилия не одного человека, а нескольких заинтересованных лиц. Земляне — существа коллективные и любят объединяться. Наш мастер резьбы по камню работал бы, разумеется, в одиночку. В итоге мы имели бы воспоминание, но не разделенную с окружающими эмоцию. Улавливаете суть? — Вполне. Спасибо за разъяснения. Маккой обернулся. Короны стояли в отдалении, покачивая закинутыми на плечи хвостами. Кончики хвостов шевелились. Это определенно заменяло профессорам жесты, да и вообще общались они совершенно свободно и, разумеется, без помощи лингвиста. Так почему же он их понимал? В этот момент по кают-компании разнесся бодрый металлический голос. Именно металлический: так говорил бы пустой молочный бидон или старинный кофейник, обладай он даром речи: — Дорогие, многоуважаемые друзья… Экипажи К/к «Сегежа» и USS «Энтерпрайз». Минуточку внимания, пожалуйста, — голос на секунду запнулся, словно его обладатель волновался и никак не мог собраться с мыслями. — Товарищи! Я кухонный помощник пятой модели Григорий. Робот. Меня, в общем-то, многие из вас знают. И я, конечно, нарушаю свои полномочия… Только я вот что подумал. Я сегодня побывал в сказке. В настоящей сказке с настоящим балом. Я хотел поглазеть на вас одним глазком, но мне кажется, что быть доброй феей лучше и правильнее, чем Золушкой… Поэтому не обижайтесь, газета, наверное, получилось не очень хорошей, рисовал ее не я, а киберы, а они ужасно любят достоверные истории про слонов. Кто-то в толпе хохотнул. Напрягшийся было капитан Кирк, который, как заметил Маккой, уже двинулся к интеркому, улыбнулся и расслабил плечи. Капитан же Загребин, напротив, задумчиво потер подбородок. Решил, наверное, что подчиненных нужно потчевать историями про слонов чуть реже. Приедаются. А робот пятой модели Григорий тем временем продолжал: — А я все это время синхронизировался с главным компьютером USS «Энтерпрайз». И С Мозгом «Сегежи». Настраивал связь. Втроем у нас получилось. Мы переключили все лингвооборудование в режим внутренней трансляции. Силами одного корабля такое не сделать а вот две наши красавицы справились на отлично. Поэтому, пока мы не выключим транспортные лучи и не расстанемся до лучших времен, каждый на обоих кораблях сможет понимать друг друга без переводчика. Вот такой подарок… А теперь, — Маккой мог поклясться, что слышал вздох, хотя роботы, по его представлениям, вздыхать не могли, — меня можно отдать под трибунал. — Капитан Кирк — мостику, — лучезарно улыбаясь, тут же проговорил в интерком капитан Кирк. — Отставить задержание… Качать робота! — И пригласить в танц-зал, — добавил Загребин. — Заслужил тур вальса, негодяй! Сразу несколько восторженных девушек с «Энтерпрайз» вызвалось пригласить Гришку на тур вальса, так что уже через пару минут смущенный робот кружился посреди хоровода юных энсинов и стажеров. Маккой с удвоенным рвением накинулся на корон, чувствуя, что теперь сможет задать коллегам все интересующие его вопросы. А смеющаяся и неожиданно похорошевшая мисс Чепел покинула кают-компанию под руку с носатым Кудараускасом. И тот держал спину прямо, стараясь не сутулиться, отчего казался еще выше рядом с хрупкой медсестрой. Толпа у растянутой на стене «Молнии» сперва поредела, а потом и вовсе рассосалась. Стоять под ней остались лишь понурые киберы. Они, в общем-то, не были понурыми, но казались таковыми из-за печально поникших антеннок. Расстраивались, наверное, что никто больше не восхищается их творением, что все увлеклись беседой и танцем, и никто больше не трогает нагрудный кулон или наушник с лингвистом. А газета была по-настоящему красивой. Там были, разумеется, и слоны, и летящие, тонкие, как с картинок из журнала мод, Павлыш с Ухурой, осуждаемые в разделе обращений от читателей, за беспорядок и толкотню в оранжерее. И несколько танцующих парочек. И остроухий, зеленокожий мистер Спок, «поразивший присутствующих дивными звуками ка-асиры». И многоглазые короны. А еще там были взявшиеся за руки мальчик и девочка. Не похожие ни на кого из экипажа обоих кораблей, и поэтому незамеченные. И у мальчика были орлиные перья в волосах, а девочка прижимала к груди штопанного-перештопанного медвежонка. Они стояли на поверхности зелено-голубого полушария, и в вычерченных гуашью линиях читались контуры континентов. Частей суши, которые больше не нужно было делить на двоих. А вокруг капельками желтой, голубой и оранжевой краски были обозначены звезды.

@темы: ФБ, Советская фантастика