Сучность, воспитанная книгами
Название: Noblesse oblige
Автор: Я
Размер: драббл, 875 слов
Пейринг/Персонажи: Пауль фон Оберштайн, Нейхардт Мюллер
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Предупреждения: "Пропущенная сцена", таймлайн — после 103-й серии
Краткое содержание: Нет
Примечание: AU. OOC? Охотно верю!
Размещение: с ведома автора
читать дальше
– Оберштайн! Могу я с вами переговорить? – военный министр и шедший рядом Фернер обернулись. В шаге от них стоял бледный и непривычно серьёзный Мюллер.
– Пожалуйста, Мюллер, – абсолютно спокойно кивнул Пауль. – Пройдёмте в мой кабинет? Или вы хотите пообщаться на нейтральной территории?
– Мне непринципиально.
Оберштайн снова кивнул. Фернер распахнул перед адмиралами двери, и все трое прошли в приёмную.
– Только я бы хотел...
– Вы свободны, Фернер.
– Но, Ваше превосходительство! – Фернер задрал подбородок. – Вы уверены?
– Вы свободны, Фернер, – повторил Оберштайн. – Если нам с адмиралом Мюллером что–то потребуется, я вам позвоню.
Фернер взял под козырёк и плотно закрыл за адмиралами двери кабинета. Сел за стол, задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и нажал несколько клавиш на клавиатуре компьютера. Последнее время он очень тревожился за нервы и здоровье своего начальника и учителя.
Пауль фон Оберштайн, не оборачиваясь на шедшего на полшага сзади Мюллера, прошёл к своему столу и опустился в кресло.
– Прошу вас, – жестом указал он на стоявшее возле стола кресло для посетителей. – Присаживайтесь и рассказывайте, что вас так обеспокоило.
Мюллер одернул китель, сел и задумчиво посмотрел на собеседника. Тот ждал.
– Видите ли, Оберштайн, – задумчиво начал Нейхардт. – Возможно, вам этот разговор покажется странным, но мне последнее время многое не нравится в наших взаимоотношениях.
– В наших? – в голосе Оберштайна скользнула тень удивления. – Мне, Мюллер, всегда казалось, наши с вами отношения строятся исключительно по схеме "военный министр – один из адмиралов". И иные между нами вряд ли сложатся. Собственно, мне иные и не интересны. Или вы подразумеваете под взаимоотношениями что-то другое?
– Именно другое, – кивнул Мюллер. – Ничего личного, гросс-адмирал Оберштайн. Зачем вы так с ним? Ведь это же была провокация!
– С ним? Ах, да. Вы, Мюллер, видимо, имеете в виду флот-адмирала Биттенфельда? Я не ошибся?
– Не ошиблись! – Мюллер начал закипать. – Ведь вы же знали, что он взорвётся!
– Знал, – спокойно согласился Оберштайн. – Мне только было интересно, где, когда и насколько сильно. Признаюсь, я ждал этого взрыва несколько позже. Рассчитывал, что адмирал флота хотя бы иногда умеет включать мозги. Положение, знаете ли, обязывает.
– Вы могли его хотя бы выслушать! Он достиг своего положения законным и честным путём! В отличие от... – Мюллер осёкся. Оберштайн равнодушно смотрел сквозь него.
– Договаривайте, Мюллер. "В отличие от вас, господин военный министр. И ещё, в отличие от вас, он – строевой офицер".
Мюллер, красный как рак, сжал зубы.
– Да, Оберштайн! Он строевой офицер, прошедший войну от и до! Между тем как вы... просто воспользовались ситуацией!
– Я, Мюллер, пришёл в армию лейтенантом, с отличием закончив университет, – всё так же спокойно ответил Оберштайн. – Мог бы стать банкиром или бизнесменом, но предпочёл армию. Что же до того случая... Думаю, если бы вы были на моём месте, вы бы тоже пошли ва-банк. Умирать, не сделав того, для чего ты предназначен, – глупо.
– Но тогда тем более! – воскликнул Нейхардт. – Вы унизили товарища по оружию! Соратника! Это же чистая гольденбаумовщина! Когда я был на Изерлоне...
При этих словах Оберштайн невольно повёл головой, но Мюллер этого не заметил.
– Там так не принято! Там командующий, прежде чем принять решение, советуется со своими офицерами и не оскорбляет их недоверием! Недурно было бы брать с них пример!
Оберштайн молча вертел в руках карандаш.
– Что вы молчите, Оберштайн?! – взорвался Мюллер. – Вам нечего возразить? Тогда давайте прямо сейчас пойдём к Биттенфельду, и вы извинитесь перед ним!
– Ни в коем случае, – так же спокойно ответил Оберштайн. – А знаете, Мюллер, вы меня разочаровываете. Вы же взрослый человек, кадровый офицер. Я, конечно, понимаю, что фрау Ян – приятная и умная женщина, и что преемник и ученик Яна Вэнь Ли, герр Минц, и его товарищи – тоже весьма неглупые люди, но и вам не мешает иногда включать голову.
– Что?!
– Вы меня правильно поняли, Мюллер. Вы, заглядевшись на фрау Ян, умудрились забыть, что любое подобие демократии в любой нормальной армии – не более чем иллюзия. Откройте любой учебник по военной истории и вы убедитесь в моей правоте.
– Истории? – голос Мюллера задрожал. – Но адмирал Ян был историком! И военным! Он всю жизнь служил демократии!
– Позволю себе напомнить вам один эпизод из недавней истории. Тогда войска Рейха были на грани полного уничтожения. И физического, и, что самое главное, морального. Но в итоге мы выиграли. Именно потому, что адмирал Ян поступился принципом единоначалия. Он позволил вмешаться в свою работу неспециалисту. Взгляды, принципы и человеческие качества отдавшего приказ мы оставим за скобками. Ян Вэнь Ли всю жизнь стремился сочетать принцип разделения армии и демократически избранной власти. И проиграл, например, почти выигранную битву при Вермиллионе. И не только её. Я удивлён, как тогда, после Вермиллиона, его не разорвали собственные подчинённые. Хотя... думаю, они все понимали, кто в действительности отдал приказ. Демократии в армии, Мюллер, нет и быть не может. Иначе слишком быстро наступит анархия. Максимум, что могут позволить себе демократы, это так называемый демократический авторитаризм. Когда командир выслушивает всех, но решает сам и только сам. Это – колоссальный уровень ответственности для командира и колоссальный обман для подчинённых. Наша система в этом смысле гораздо честнее и результативнее. Когда я был на Изерлоне, – он едва заметно выделил голосом эту фразу. – мы потеряли и крепость, и весь флот именно из-за отсутствия единоначалия.
– Но подчинённый тоже может иметь свои соображения! И вы, как начальник, должны были его выслушать!
– Не сомневаюсь, может. И я могу его выслушать. Если сочту необходимым.
– И сейчас вы?
– Нет. Не считаю целесообразным. А вам, уважаемый коллега, позволю себе дать совет: держите себя в руках и научитесь наконец отделять служебное от личного. Вы же кадровый офицер, к тому же служили в контрразведке. Вас тоже, прошу меня простить, положение обязывает.
Автор: Я
Размер: драббл, 875 слов
Пейринг/Персонажи: Пауль фон Оберштайн, Нейхардт Мюллер
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Предупреждения: "Пропущенная сцена", таймлайн — после 103-й серии
Краткое содержание: Нет
Примечание: AU. OOC? Охотно верю!
Размещение: с ведома автора
читать дальше
– Оберштайн! Могу я с вами переговорить? – военный министр и шедший рядом Фернер обернулись. В шаге от них стоял бледный и непривычно серьёзный Мюллер.
– Пожалуйста, Мюллер, – абсолютно спокойно кивнул Пауль. – Пройдёмте в мой кабинет? Или вы хотите пообщаться на нейтральной территории?
– Мне непринципиально.
Оберштайн снова кивнул. Фернер распахнул перед адмиралами двери, и все трое прошли в приёмную.
– Только я бы хотел...
– Вы свободны, Фернер.
– Но, Ваше превосходительство! – Фернер задрал подбородок. – Вы уверены?
– Вы свободны, Фернер, – повторил Оберштайн. – Если нам с адмиралом Мюллером что–то потребуется, я вам позвоню.
Фернер взял под козырёк и плотно закрыл за адмиралами двери кабинета. Сел за стол, задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и нажал несколько клавиш на клавиатуре компьютера. Последнее время он очень тревожился за нервы и здоровье своего начальника и учителя.
Пауль фон Оберштайн, не оборачиваясь на шедшего на полшага сзади Мюллера, прошёл к своему столу и опустился в кресло.
– Прошу вас, – жестом указал он на стоявшее возле стола кресло для посетителей. – Присаживайтесь и рассказывайте, что вас так обеспокоило.
Мюллер одернул китель, сел и задумчиво посмотрел на собеседника. Тот ждал.
– Видите ли, Оберштайн, – задумчиво начал Нейхардт. – Возможно, вам этот разговор покажется странным, но мне последнее время многое не нравится в наших взаимоотношениях.
– В наших? – в голосе Оберштайна скользнула тень удивления. – Мне, Мюллер, всегда казалось, наши с вами отношения строятся исключительно по схеме "военный министр – один из адмиралов". И иные между нами вряд ли сложатся. Собственно, мне иные и не интересны. Или вы подразумеваете под взаимоотношениями что-то другое?
– Именно другое, – кивнул Мюллер. – Ничего личного, гросс-адмирал Оберштайн. Зачем вы так с ним? Ведь это же была провокация!
– С ним? Ах, да. Вы, Мюллер, видимо, имеете в виду флот-адмирала Биттенфельда? Я не ошибся?
– Не ошиблись! – Мюллер начал закипать. – Ведь вы же знали, что он взорвётся!
– Знал, – спокойно согласился Оберштайн. – Мне только было интересно, где, когда и насколько сильно. Признаюсь, я ждал этого взрыва несколько позже. Рассчитывал, что адмирал флота хотя бы иногда умеет включать мозги. Положение, знаете ли, обязывает.
– Вы могли его хотя бы выслушать! Он достиг своего положения законным и честным путём! В отличие от... – Мюллер осёкся. Оберштайн равнодушно смотрел сквозь него.
– Договаривайте, Мюллер. "В отличие от вас, господин военный министр. И ещё, в отличие от вас, он – строевой офицер".
Мюллер, красный как рак, сжал зубы.
– Да, Оберштайн! Он строевой офицер, прошедший войну от и до! Между тем как вы... просто воспользовались ситуацией!
– Я, Мюллер, пришёл в армию лейтенантом, с отличием закончив университет, – всё так же спокойно ответил Оберштайн. – Мог бы стать банкиром или бизнесменом, но предпочёл армию. Что же до того случая... Думаю, если бы вы были на моём месте, вы бы тоже пошли ва-банк. Умирать, не сделав того, для чего ты предназначен, – глупо.
– Но тогда тем более! – воскликнул Нейхардт. – Вы унизили товарища по оружию! Соратника! Это же чистая гольденбаумовщина! Когда я был на Изерлоне...
При этих словах Оберштайн невольно повёл головой, но Мюллер этого не заметил.
– Там так не принято! Там командующий, прежде чем принять решение, советуется со своими офицерами и не оскорбляет их недоверием! Недурно было бы брать с них пример!
Оберштайн молча вертел в руках карандаш.
– Что вы молчите, Оберштайн?! – взорвался Мюллер. – Вам нечего возразить? Тогда давайте прямо сейчас пойдём к Биттенфельду, и вы извинитесь перед ним!
– Ни в коем случае, – так же спокойно ответил Оберштайн. – А знаете, Мюллер, вы меня разочаровываете. Вы же взрослый человек, кадровый офицер. Я, конечно, понимаю, что фрау Ян – приятная и умная женщина, и что преемник и ученик Яна Вэнь Ли, герр Минц, и его товарищи – тоже весьма неглупые люди, но и вам не мешает иногда включать голову.
– Что?!
– Вы меня правильно поняли, Мюллер. Вы, заглядевшись на фрау Ян, умудрились забыть, что любое подобие демократии в любой нормальной армии – не более чем иллюзия. Откройте любой учебник по военной истории и вы убедитесь в моей правоте.
– Истории? – голос Мюллера задрожал. – Но адмирал Ян был историком! И военным! Он всю жизнь служил демократии!
– Позволю себе напомнить вам один эпизод из недавней истории. Тогда войска Рейха были на грани полного уничтожения. И физического, и, что самое главное, морального. Но в итоге мы выиграли. Именно потому, что адмирал Ян поступился принципом единоначалия. Он позволил вмешаться в свою работу неспециалисту. Взгляды, принципы и человеческие качества отдавшего приказ мы оставим за скобками. Ян Вэнь Ли всю жизнь стремился сочетать принцип разделения армии и демократически избранной власти. И проиграл, например, почти выигранную битву при Вермиллионе. И не только её. Я удивлён, как тогда, после Вермиллиона, его не разорвали собственные подчинённые. Хотя... думаю, они все понимали, кто в действительности отдал приказ. Демократии в армии, Мюллер, нет и быть не может. Иначе слишком быстро наступит анархия. Максимум, что могут позволить себе демократы, это так называемый демократический авторитаризм. Когда командир выслушивает всех, но решает сам и только сам. Это – колоссальный уровень ответственности для командира и колоссальный обман для подчинённых. Наша система в этом смысле гораздо честнее и результативнее. Когда я был на Изерлоне, – он едва заметно выделил голосом эту фразу. – мы потеряли и крепость, и весь флот именно из-за отсутствия единоначалия.
– Но подчинённый тоже может иметь свои соображения! И вы, как начальник, должны были его выслушать!
– Не сомневаюсь, может. И я могу его выслушать. Если сочту необходимым.
– И сейчас вы?
– Нет. Не считаю целесообразным. А вам, уважаемый коллега, позволю себе дать совет: держите себя в руках и научитесь наконец отделять служебное от личного. Вы же кадровый офицер, к тому же служили в контрразведке. Вас тоже, прошу меня простить, положение обязывает.
@темы: Графомань, Оберштайн, ЛогГ, Мои фанфики
-
-
04.02.2016 в 21:10-
-
04.02.2016 в 21:25-
-
05.02.2016 в 14:22По-моему, в последней фразе пропущено слово: кто именно поступился принципом.