Уф!

Благодатный Огонь сошёл! Слава Богу!

---

16.04.2020 в 19:32

Пишет  spn_celebrity:

Внимание
Прошу максимальный репост. Это касается всех.

Простите все, кто тут подписан на интервью. Это не интервью. Может когда-то они и будут выходить вновь, идея такая есть. Но пока что речь о другом.
Мой основной логин vera_est вчера просто исчез с простора дайриков. Без суда и следствия. Я сначала решила, что случайно грешным делом поставила логин на удаление. И в этом случае есть две недели, что бы его восстановить. Спокойно написала админам. И тут понеслось!
Оказывается, всё уже удалилось безвозвратно. Администрация сказала, что это мистика, они не знают, в чем дело и помочь ничем не могут. Никаких данных нет. Словно и не было. Предложили зарегистрироваться снова под тем же ником. На минуточку, это 13 лет жизни! Много-много постов. 800 штук Избранных. И 200 ПЧ.
Начни с чистого листа, называется.
Я предложила восстановить свой днев из архива, который сделала в феврале. Если уж всё потеряно, то хотя бы не с пустой страницы начинать. Но пока по этому поводу тоже ни ответа, ни привета.
К чему я это все. Пока это сучилось со мной. Но если это случилось со мной, где гарантия, что это не случится с кем-то ещё?
Я просто хочу, чтобы вы были готовы к такому повороту событий. И хотя бы сделали архив дневника, если ещё нет. И скриншот ПЧ и Избранных, на всякий случай. Я была не готова. Ни морально, никак. Архив у меня есть, а вот как Избранных и ПЧ за 13 лет восстанавливать, я не знаю(((

---

Возвращаясь в Кэртиану.

Кто-нибудь помнит, где говорится про семейное проклятие рода Алва? Того, на которое Рокэ первоначально свою проблему списывает?

@темы: Отблески Этерны, Алва

---

А так таки сегодня ровно 5 лет, как я зарегистрировалась как индивидуальный предприниматель. С чем я себя и поздравляю. Что будет дальше - кто знает.

---

Первый драббл

Название: "Три сосны под окном"
Размер:драббл (~670 слов)
Часть канона:"Полдень, XXII век"
Пейринг/Персонажи: Сергей Кондратьев, упоминаются: Евгений Славин, Акико Кондратьева, Шейла Кадар
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G


Резкий холодный ветер, завывая, бился в окно. Стекла жалобно позвякивали.
Пожилой хозяин дома проснулся. Резко, как от толчка. Встал с кресла и, тяжело опираясь на трость, подошел к окну. Точнее, к прозрачной стене. Когда они строили этот дом, жена настояла именно на окне во всю стену в этой комнате.
— Здесь так красиво, — сказала она, прижимаясь щекой к плечу мужа. — Представляешь: мы будем подходить к окну и видеть все вокруг! Как хорошо, что мы решили строить дом на холме, правда?
— Красиво,— засмеялся тогда он.— Но здесь же все совсем не так, как на твоей родине?
— Зато здесь — твоя родина, — тихо ответила она, поднимая черные миндалевидные глаза.
Он промолчал. Тогда, десять лет назад, ему было все равно, где жить, если рядом нет океана, к которому он успел привыкнуть. Но врачи настаивали на полной смене обстановки. Он не совсем понимал смысл этого требования, но вытащившему его в свое время с того света Протосу доверял полностью. Уже потом жена призналась, что доктор настоял по ее просьбе.
— Понимаешь, милый, мне было бы трудно видеть, как ты тоскуешь, когда я ухожу в море.
Это было отчасти правдой. За последние десятилетия океан стал его жизнью. "Если бы кто-то мне в детстве или в юности сказал, что я буду полжизни пасти китов и гонять кальмаров, я бы покрутил пальцем у виска. Как же! Я же — будущий штурман ракетных кораблей! Какие еще киты?!"
Он вернулся в кресло, сел и снова стал смотреть в окно. Ходить последнее время было очень тяжело, ноги отказывали, он быстро уставал. Но ложиться? Нет! Только не лежать! Так ждать еще труднее. Значит, будем ходить и сидеть. Смотреть в окно, вспоминать и думать.
Он помнил все. Или почти все. За исключением тех недель пути домой от Планеты Синих Песков, когда то и дело терял сознание. И как завистливо смотрели вслед им, избранным счастливчикам, Панин и Гургенидзе. И вселенскую тоску в глазах Кати Смирновой. И не прекращавшуюся круглые сутки тяжелейшую работу в пути. И безмерную радость от каждого шага вперед.
— Парни! Клянусь всеми чёрными дырами этой Вселенной, мы проткнули это чёртово облако! — этот крик Петера Кёнига тоже помнил. И как его разбитое о родной корабль тело уносило в страшную синюю пустыню. И как удерживал в дверях рубки отчаянно кричавшего Женю Славина, который должен был идти с Джорджем, но застрял у приборов, и вместо него пошёл Костя. И остальных помнил.
Помнил и отчаяние, настигшее уже на Земле. Перестарок. Обуза. Носитель массы ненужных знаний и затяжной депрессии. Слон. Реликт. Интересно, вон те три маленькие сосенки на склоне, посаженные сыном, тоже когда-нибудь назовут реликтовыми?
И памятник Боре Панину во дворе Школы космогации. На памятнике значилось: «Борис Васильевич Панин», годы жизни (такой страшно короткой — всего 30 лет), место рождения и место гибели. Город Тотьма и Уран – IV. Он же — проклятый Оберон, который до сих пор недобрым словом поминают космолётчики. «Эх, Боря! — подумал тогда Сергей Иванович. – А ведь когда-то ты сомневался, нужны ли человечеству звёзды».
И Женьку Славина. Весёлого рыжего везунчика. Как он завидовал тогда Женьке. Не покалечился в полёте. Сумел первым снова ступить на Землю. Быстро освоился. И Шейла оказалась настоящим другом.
При мысли о Шейле Сергей Иванович вспомнил о жене. "Самураечка, — с нежностью думал он. — Ради тебя бросила свой океан, своих китов. Что бы ты, дурень замшелый, делал бы без нее, без детей? Кому ты был бы нужен? Человек нужен прежде всего тем, кто его любит. Что же мне делать, Аки-тян? Как же оставлять вас?"
Взгляд упал на стоявшую на журнальном столике старую фотографию, и мысли снова вернулись к другу. Сергей Иванович вспомнил, как сломался энергичный весельчак Женька, когда во время экскурсии по Марсу разбился планетоход с Шейлой, их невесткой и внуками.
— Лучше бы и я тогда с ними. Сразу, — сказал тогда поседевший за одну ночь Славин.— Это же Марс. Моя родина.
А через два года Жени не стало. Не пережил гибели еще и сына. Сгорел за неделю. Врачи развели руками: "Он не хочет жить. Против этого медицина бессильна".
"Да, бессильна. К сожалению, не только против этого. Против тяжелых травм и нервных потрясений тоже. И против старости. Скоро увидимся, Женька. Мне повезло. Дети пойдут дальше. Прости меня".

запись создана: 01.11.2014 в 10:59

@темы: ФБ, Графомань, Миры Стругацких, Мои фанфики

---

Второй драббл

Название: Почему взрываются галактики
Размер: драббл (980 слов)
Часть канона: "Полдень, XXII век"
Пейринг/Персонажи: Петр Петрович из будущего, упоминаются Горбовский, Валькенштейн, Диксон, ОЖП
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Как-то раз Леонид Андреевич рассказал интересную историю


Ланкра-1, искусственная планета системы 26 Лебедя, была построена лет семьдесят назад, после долгих дискуссий в Совете Экономики и Совете Звездоплавания. Сейчас, когда строилась Ланкра-3, в достоинствах проекта уже никто не сомневался. Новые планеты могли быть и дозаправочными базами, и станциями технического обслуживания, и транзитными космопортами, и даже пунктами краткосрочной релаксации. И при этом благодаря высокой автоматизации и активной помощи добровольцев для обслуживания таких планет-станций требовалось всего нескольких десятков человек.
Теплым ранним утром двое молодых людей, Реа Тари и Пер Кант, закончили дежурство в пункте управления одним из разгрузочных узлов. Реа была штатным сотрудником станции, Пер, историк по специальности, прилетел на релаксацию после тяжелой экспедиции в прошлое. Молодые люди быстро подружились, и Пер всерьез рассчитывал, что не только подружились. Теперь они, весело болтая, шли коридорами станции в предвкушении свободных суток, которые можно провести в творческих трудах и радостном общении.
— Зайдем ко мне? — предложил молодой человек. — Я вчера обдумывал и рассчитывал одну очень интересную вещь. Хочешь, покажу?
— Конечно, хочу! О чем это?
Пер засмеялся.
— Если коротко, это касается взаимосвязи времен. Если совсем популярно — машина времени. О том, как возможность коснуться прошлого влияет на нас.
— Подожди! Это разве не твоя основная работа? — девушка весело тряхнула коротко стрижеными черными волосами.
— И это тоже! Но ты же знаешь: на работе всегда много рутины, обдумать времени не хватает. Идем?
Девушка снова тряхнула головой.
В комнате молодой человек вынул из ящика стола и включил небольшую машинку с выдвижным экраном.
— А разве тебе можно это здесь держать? — осторожно спросила девушка.
— Можно, — улыбнулся Пер. — Этот прибор закреплен за мной. Я же только в отпуске. Вот если совсем буду уходить из профессии, тогда придется сдать. Сначала я покажу тебе просто записи.
Вскоре на экране замелькали картины из прошлого. Войны, работа, люди...
— Пер, разве мы все можем вот так путешествовать в прошлое? Это же опасно!
— Не все, — согласился парень. — Показывать вот так, как я тебе, можно. Но вступать в контакт могут только подготовленные.
— А ты можешь?
— Ну... — он покраснел. — Меня готовили к этому, но без Наставника я выходил лишь дважды. Я видел, как встречали первого космонавта. Какими людьми были наши предки, Реа! Они делали невозможное практически голыми руками!
— Скажи, — Реа замялась. — Я давно пытаюсь узнать... Но мамина подруга (тоже историк) все время уходит от ответа. Неужели так легко заглянуть в прошлое? А проникнуть?
— Я ее понимаю, — парень сосредоточился. Разочаровывать подругу не хотелось, но обманывать и обнадеживать — еще хуже. — Я готовился к первому выходу с Наставником три года. Понимаешь... Прости, но это нельзя назвать прогулкой. Это — как высадка на неизведанную планету. Наверное, проще исследовать черные дыры или разбираться, почему взрываются галактики. Нам из прошлого нужны знания, и не нужны ни проблемы, ни новые жертвы. История — жесткая, даже жестокая наука. Нам нельзя не только влиять на события, но и оставлять память о себе. Одного моего друга, хорошего, очень хорошего парня, признали профнепригодным. Он рвался в древний Хорезм. Останавливать орды Чингисхана. Больше он никогда не сможет заниматься историей.
— Где он теперь?
— Вот как раз разбирается со взрывом в соседней галактике. Боюсь, на Землю эта экспедиция не вернется. Ему еще повезло. Другой погиб. Там, в прошлом. Вмешался в одно из самых страшных сражений последней мировой войны. Правда, делу это не повредило: тогда погибло слишком много людей. А его Наставник тоже разбирается со взрывами. Вместе с тем, первым.
Девушка горестно качала головой.
— Но посмотреть мы можем. Правда, далеко не все. Вот здесь, на этой станции мы можем погрузиться не глубже конца XXI века по старому летоисчислению. Тогда земляне впервые пришли в эту систему. Если сейчас удастся настроиться на нужную волну...
Пер начал медленно поворачивать ручки настроек.

— Все черные дыры Вселенной! — ругался Валькенштейн, в очередной раз пытаясь понять, можно ли починить обогатитель. — Леонид Андреевич! Мы так и будем торчать в двух парсеках от цели как ... пугало над огородом?
— Не знаю, Марк, не знаю, — задумчиво проговорил из своего кресла Горбовский. — Может статься, что всю оставшуюся жизнь. Если кто-нибудь не услышал все-таки наш сигнал.
Доктор Диксон промолчал. У него адски болела голова.

— О чем они говорят? — прошептала, вглядываясь в экран, Реа.
— Подожди минуту, — Пер покрутил ручки. — Сейчас узнаем, что это за корабль. Тогда поймем, на каком языке они говорят.
Он вгляделся в обложку бортового журнала, лежавшего рядом с пультом.
— Не может быть... — и лихорадочно защелкал клавишами. Экран разделился на две неравные части. На узкой полоске справа появились три портрета и краткое досье на каждого члена экипажа "Тариэля".
— Не может быть... — повторил Пер и быстро, резко повернулся к подруге.
— Реа! Слушай меня внимательно и сделай все, как я скажу! Пожалуйста!
— Хорошо, — испуганно кивнула та. — Но ты объясни...
— Потом, милая, потом. Смотри: сейчас тебе лучше отойти в сторону. Потом смотри на меня. Когда я посмотрю тебе в глаза, нажмешь вот эту кнопку. Поняла меня?
— Да, вот эту. Я поняла.
Парень шагнул в экран.
Реа с каким-то отстраненным интересом смотрела. Вот Пер поправляет костюм, вот массирует голову бородатому мужчине с темными вьющимися волосами. Правильно массирует, как учили. Вот, несмотря на протесты звездолетчиков, уходит за тяжелую дверь с жуткой картинкой. Вот чинит двигатель. Вот, улыбаясь, выходит оттуда. Вот садится в кресло и они беседуют. "Будто фильм какой-то", — подумала она. — "И он — в главной роли".
Потом Пер поднял руку в прощальном жесте и посмотрел ей в глаза.

— Тебе попадет?
— Скорее всего, да, — вздохнул Пер. — Машина фиксирует выходы. Если просмотр еще можно объяснить профилактикой, то выход — вряд ли. И они вряд ли это забудут. Но иначе я не мог. С той техникой они вряд ли бы справились с поломкой вот так, в полете. Это сейчас мы умеем, а они бы погибли. Понимаешь, они мимо сигнала “SOS!» вряд ли прошли бы. Разве я мог подвести предков? И потом...
— Что потом? — девушка смотрела не отрываясь.
— Я изучал свою родословную. Один из этих троих — мой кровный предок. Если бы он не вернулся из рейса, меня бы просто не было на свете.
И опустил руки.
— Знаешь, Пер, — Реа взяла его за рукав. — Мне тоже интересно, почему взрываются галактики.
Парень посмотрел на подругу, и они оба рассмеялись. Тихим счастливым смехом.

запись создана: 01.11.2014 в 12:10

@темы: ФБ, Графомань, Великое Кольцо, Миры Стругацких, Мои фанфики

---

Спецквест. Тож подниму к празднику.

Название: Рапорт
Размер: мини, кол-во слов ~1400 слов
Задание: Козел с золотым сердцем
Пейринг/Персонажи: Владимир Юрковский, Николай Краюхин, его секретарь, сотрудники и посетители ГКМПС
Категория: джен
Жанр: драма
Рейтинг: G
Краткое содержание: Юрковский снова собирается на Венеру. Слегка отредактировано.
Примечание/Предупреждения: Отсутствуют


– Вот, пожалуйста, товарищ Юрковский, – инспектор отдела кадров протянул стоявшему перед ним высокому мужчине лет тридцати в элегантном сером костюме бумагу. – Ознакомьтесь с решением по вашему рапорту и распишитесь.
– Да вы с ума сошли?! – через минуту молодой человек оторвал глаза от бумаги и пристальным, не предвещающим ничего хорошего взглядом, посмотрел на собеседника. – Это что такое? Что за бред здесь написан?!
– Отчего же бред? – спокойно возразил кадровик. – Там четко и ясно написано, что по медицинским показаниям вам установлена ограниченная годность для работы во внеземном пространстве. По показателям, необходимым для работы на Венере, вы не проходите. Там также написано, что через полгода вы можете снова пройти освидетельствование, и, если все будет в порядке и показатели будут соответствовать нормам...
– Чему, простите? – несколько картинно изогнул бровь Владимир.
"Ах ты, крыса... канцелярская!" – так и читалось на его лице.
– Медицинским нормам, – спокойно и терпеливо повторил инспектор. – Установленным по рекомендации Академии Медицинских Наук.
Инспектор работал в ГКМПС давно и к недовольным посетителям привык.
– И кто же это, позвольте, их установил? – напряжение нарастало.
– Академия медицинских наук, – все еще терпеливо повторил кадровик.
– В таком случае будьте любезны предъявить мне заключение Академии Наук по моему медицинскому делу. Прошу! – Юрковский выжидающе протянул руку.
Инспектор поморщился. "Как же все это утомляет". Движение его лица не осталось незамеченным.
– Не пытайтесь от меня отвязаться. Я хочу видеть заключение.
– Товарищ Юрковский, – инспектор прикрыл глаза, теряя терпение. "Как же мне они все надоели! Уволюсь! Сегодня же уволюсь!" – Вы же прекрасно понимаете, что такой бумаги у меня нет. Выводы делаются на основании данных о прохождении вами медицинской комиссии, на которую вас направляли, когда вы подали рапорт о желании работать на Венере. Не все ваши показатели, указанные в заключении, укладываются в установленные нормативы...
– Нормативы, которых вы не понимаете, – раздраженно перебил Юрковский. – И я полагаю, что это не единственная вещь, недоступная вашему пониманию.
– Я и не обязан, – инспектор был душераздирающе спокоен. – Предупреждая следующий вопрос – начальник отдела кадров тоже не обязан. Заключение дает медицинская комиссия. Вопросы – или к ним, или в наше медицинское управление. За комментариями обратитесь туда.
Юрковский буквально схватил документ со стола и выскочил в коридор.
*
– Вы хотите сказать, что я... дура? – голос медицинской сестры, девушки лет восемнадцати, задрожал.
– Хочу, – абсолютно спокойно сказал Юрковский. – Ибо вы ею и являетесь. Будьте любезны объяснить мне, что означает вот этот показатель?
С этими словами он наугад ткнул в одну из строчек списка.
– Я... я не знаю, – медсестра растерялась, но попыталась взять себя в руки. – Но вот согласно справочника, у вас это значение – по верхней норме. Больше нельзя! Вы подлечитесь!
– Тогда кто может объяснить? – скучным и еще более спокойным голосом продолжил Юрковский. – Позовите этого человека.
– Доктор! Но его сейчас нет! Видите – дверь заперта. Вы сами посмотрите, какой вы бледный! Вдруг сейчас сознание потеряете? Я попробую объяснить. Вот посмотрите: у вас эритроциты пониже нормы, гемоглобин – по нижней границе, кардиограмма показывает склонность к патологии, степ-тест плохой! Это же всего несколько месяцев!
– За мое сознание вы не беспокойтесь. И за мое здоровье – тоже. Это – мои проблемы, – усмехнулся Юрковский. – Значит, ничего глубже справочников, а выводы делаете? Хорошо! Может, вы мне сейчас интегральчик, например, посчитаете? Так, самый простенький. Даже я, не математик, справлюсь. Не сможете? Ну, тогда совсем элементарщину! Нарисуйте–ка мне абрис Урановой Голконды и дайте характеристики квадрата... ну, скажем, Б–5.
– Но, товарищ Юрковский! – девушка уже чуть не плакала.
Юрковский зло посмотрел на нее.
– Опять не можете? А я, представьте, могу! И должен это делать! А по вашей милости буду сидеть здесь! По милости того, кто ни черта не понимает в деле, за которое взялся! Переписывайте!
– Не могу, – шмыгая носом, прошептала кадровик. – По–человечески я вас понимаю...
– Но сделать ничего не хотите, – закончил Юрковский.
– Не могу! Мое начальство... Есть инструкции...
– И есть идиоты, которые умеют читать только их! Кто может решить этот вопрос?
– Только начальство, – снова шмыгнула носом девушка.
– Очень хорошо! Где оно?
– Его нет.
– Очень хорошо! – повторил Юрковский, выхватил у нее документы и хлопнул дверью.
*
– Вы куда, молодой человек? – Юрковского железной рукой пребольно ухватили за локоть. Своим протезом секретарь Краюхина владел прекрасно.
– К товарищу Краюхину, черт побери! К кому же еще? Пустите, мне – срочно.
– У Николая Захаровича посетитель. Он не сможет сейчас вас принять.
– Повторяю для секретарей: мне – срочно!
– Нет, это я вам еще раз повторяю, молодой человек: Николай Захарович занят, – устало повторил секретарь.
– Ничего, я подожду. Освободится, – посетитель как ни в чем не бывало опустился на стул, откинулся на спинку и положил ногу на ногу.
– Вряд ли. Время уже не раннее, а Николая Захаровича ждут еще и вот эти товарищи, – секретарь кивнул на двух человек, сидевших в приемной. – Я совершенно серьезно предлагаю вам записаться. Вас устроит следующий понедельник в половине первого?
– Что?! Вы предлагаете мне ждать целую неделю?! Мне?!! Нет уж, увольте! Я поговорю с Краюхиным сегодня! Я подожду.
– Воля ваша, но ровно через, – секретарь поднял глаз на часы, – час и тридцать семь минут охрана выведет вас отсюда.
– Пусть попробует, – равнодушно пожал плечами Юрковский и, сцепив руки в замок, положил их на колено.
– Как хотите, – столь же равнодушно пожал плечами секретарь и вернулся к документам. Он прекрасно знал этого посетителя, не любил его и не скрывал своего отношения. "Заслуги, говоришь? Светоч науки, говоришь? Золотая голова, говоришь? Молокосос! Что ты знаешь о заслугах? Здесь каждый день ходят вдесятеро против тебя заслуженные! И не хамят. Только ты чуть что шеко–гали вытанцовывать начинаешь! Хочешь, чтоб тебя сам Краюхин лично за шкирку взял и за дверь выкинул? Ну, сиди, жди. Хоть весь стул насквозь просиди".
Еще минут десять в приемной было почти тихо, только постукивали клавиши пишущей машинки. Затем за толстыми дубовыми дверями кабинета послышались голоса. Посетитель и хозяин кабинета прощались. Один из сидевших в очереди взглянул на часы, удовлетворенно кивнул, встал и, одергивая пиджак, сделал шаг к дверям.
– Что ж, Роман Петрович, будем считать, что мы с вами договорились. Рад такой продуктивной беседе.
– Взаимно, Николай Захарович. Завтра буду у себя, все уточню и перезвоню.
Дверь распахнулась. Краюхин и посетитель вышли.
– Николай Захарович, вы мне нужны! – молодой человек в сером костюме оказался у двери первым. Краюхин удивленно взглянул на него.
– Но позвольте! – возмутился стоявший в очереди. – Сейчас – моя очередь!
– Мне важнее, – не поворачивая головы, бросил наглец.
– Николай Захарович, – секретарь поднялся из–за стола, – я объяснил товарищу Юрковскому, что ваше время расписано...
– Но я не могу прохлаждаться целую неделю!
Краюхин тяжелым взглядом оглядел стоявшего перед ним Юрковского.
– Идем. У тебя пять минут! – и, обернувшись к остальным: – Извините, товарищи.
– Ну? – развернулся он, едва Юрковский закрыл дверь. – Ты что себе позволяешь, щенок?! По–человечески не мог прийти?! Цирк с конями устроил?! Мне уже сообщили обо всех твоих сегодняшних похождениях! Говори быстрее!
– Читайте! – Юрковский кинул на стол бумагу. Краюхин надел очки
– И что?
– Как что?! Меня не пускают на Венеру! Вы понимаете?! Меня! Не пускают! На Венеру!
– И что? Послушай, Володя, здесь же ясно написано: "по медицинским показаниям". У тебя здоровье запасное имеется? Или жизней – как у кота? Той гадости, которую ты хватанул, недостаточно? Еще хочешь? Так я тебе, паршивец, здесь веселую жизнь организую! Мало не покажется!
– Нет, увольте! Мое место – там, на Венере! Я начинал, мне и продолжать!
Владимир мерил кабинет шагами.
– А ну–ка сядь! – стукнул ладонью по столу Краюхин. Юрковский остановился, иронично изогнув бровь, посмотрел на него, но остался стоять.
– Тебе что, путевку в Гагры выписали? Или ты полагаешь, что Венеру можно брать нахрапом и наугад? Твои знания нужны здесь!
– Они нужны там.
– Не только. Нужно разрабатывать стратегию, нужно создавать технику, нужно учить людей. Хватит ставить личные рекорды, Володя! Не мальчик уже, должен понимать, что командные более результативны и не менее почетны.
– Нет, Николай Захарович, мое место – там, – неожиданно тихо сказал Юрковский. Краюхин поднял глаза. Лицо Владимира сейчас напоминало гипсовую маску. – Слишком дорого там стоит каждый шаг.
– Ты с кем счеты сводить собрался? – усмехнулся Николай Захарович. – С Венерой? Или с судьбой? Неизведанное и дальше будет забирать жизни исследователей, Володя. Так и будешь мстить всю жизнь?
– Буду.
– Ну и дурак.
– Так вы поможете? – Владимир пристально смотрел на Краюхина.
– Черт с тобой! Пиши рапорт. Но учти – до первого нарушения указаний врачей. Посмеешь хоть раз рыпнуться – волчий билет выпишу.
Юрковский вынул из внутреннего кармана пиджака сложенный вчетверо листок.
– Пожалуйста.
Краюхин вздохнул: "Подготовился, паршивец!" – и подписал рапорт.
– Благодарю, – Юрковский выхватил подписанный рапорт и, хлопнув дверью, почти выбежал из кабинета.
Через два часа, закончив с последним посетителем, Краюхин вызвал секретаря. Доложив о планах на завтра, секретарь на несколько секунд замялся.
– Что–то еще, Иван Степанович? – Краюхин поднял голову от документов.
– Вы меня извините, Николай Захарович, но по–моему вам следовало выпроводить этого нахала.
– Юрковского? Может быть... Жаль мне его, Ваня. Парень – золото. Умница, талант, работяга, смельчак, друг надежнейший, но нахальства, амбиций и гордыни столько, что разглядеть это не всякому удается.

запись создана: 02.11.2014 в 19:43

@темы: ФБ, Графомань, Миры Стругацких, Мои фанфики

---

ЛогГ-овско - беличье)))

В порядке флешмоба. Настяпано 9 лет назад.
Не судите строго. Экспромт (вылилось это в течение минут так 10 - 15). И - ровно второй литературный опыт.

Вышел как-то вечером Вальтер фон Шёнкопф со службы. Время было позднее. День выдался тяжёлый. Начальство с какого-то перепуга решило, что командир «Розенриттеров» просто обязан лично обучать своему искусству новобранцев. Да-да! Тех самых. Из военкоматов. «Чему только этих допризывников в школе учили! Ни тебе секиркой взмахнуть, ни в стойку встать! Ни хрена не умеют!» В общем, работы много, а денег — нет («и не надейся — завалящей нет войны!»). Дома — тишина и пустой холодильник. До кучи — фиаско «на личном фронте» («Какая-то лейтенантик из бухгалтерии, а туда же — другого предпочла"). В таком настроении Вальтер и доехал до дома. Поставил машину и уже почти дошёл до двери, как почувствовал, что кто-то дёргает его за штанину. Опустив глаза, он увидел Вот такое:



- Хреново, да? - спросила белка.
Вальтер озадаченно потряс головой. «Вроде не пил ещё сегодня» - подумалось.
- Да ты башкой-то не тряси. Я не глюк, а ты — не пьян, - вздохнула белка. - Беда с вами.
- Ты... кто??? - выдохнул Вальтер.
- Я-то? Я — белка. Точнее — Белка.
- А-а-а... а зачем ты???
- Как — зачем? Буду твоей персональной Белкой! Буду тебя хвостом обмахивать. Любить. Холить и лелеять. А понадобится — и «белочкой» тебе стану.
«Хм», - подумал Вальтер. - «Вот так оно и начинается»
- А взамен что возьмёшь? - уже весело спросил он белку. (Нет! Не белку, а Белку — поправил он сам себя)
- А ничего, - махнула белка хвостом. - На том свете угольками сочтёмся!
- Н-ну, пошли … пожа...
Не успел он закончить, как белка уже вскочила ему на плечо, и её пушистый хвост уютно защекотал ему щёку.
«Мир сошёл с ума», - подумал Вальтер. - «Ну, и хуй с ним».
Ему было хорошо...

запись создана: 06.04.2011 в 23:46

@темы: Белки, Попытка тварьчества, ЛогГ, Ыфкурил, Шёнкопф, Мои фанфики

---

С Днём рождения, товарищ адмирал!

@темы: ЛогГ

---

И Мир Полдня в фанфик просится. И куды ж хрестьянину подаццо?

@темы: Миры Стругацких, Мои фанфики

---

Снова Алварыч в фанфик лезет. Прямо таки локтями и коленями усердно орудует. Что с ним делать?

@темы: Миры Камши, Мои фанфики, Алва

---

Я знаю, среди моих ПЧ есть юристы. У меня не совсем обычный вопрос. Я - главный бухгалтер, в основном имею дело с налоговым законодательством. В гражданском и договорном законодательстве разбираюсь хуже. И вот сейчас хочу время вынужденного простоя попытаться провести с пользой. Посоветуйте, пожалуйста, какую литературу можно на эти темы почитать. Требований к ней немного: чтобы написано было понятно (для неспециалиста) и чтобы книгу можно было скачать в сети. Что посоветуете?

---

Эх...

У меня троюродный брат и его супруга в больницу попали с подозрением на сами-знаете-что.
Прошу, помолитесь за раба Божьего Владимира и рабу Божью Екатерину.

---

Неделя - мало. Но, простите меня, месяц - это перебор. Вся экономика раком встанет! " И спасибо Степан Петровичу за то, что нам так весело!"

---

Не понос, так золотуха.

Не успела порадоваться за хорошую гистологию, как начало болеть горло. Температура 36,5, но пришлось таки дойти до поликлиники. Дежурный врач больших проблем не увидела, даже на тесты не отправила, ограничившись проверкой на насыщение крови кислородом. Сказала: фарингит. Вроде не смертельно, но опять нужно лечиться. Грустно.

---

Устала. А ответа всё нет и нет.

---

Удалили. Теперь 2 недели ждать гистологию.

---

Завтра с утра еду в НИИ имени Герцена. На удаление. Снова прошу молиться. Ну, пожалуйста!

---

Снова о здоровье. Снова прошу молиться.

---

Однако, оказывается, и на меня прививки действуют. Хреновато, а надо.