Ты — Воин-Бард Ты мирно творишь прекрасное, гоняя по пересечённой местности свою необратимо съехавшую бардовскую крышу. И в один далеко не прекрасный день на твой порог является война. Ты её не звал, но и она тебя не спрашивала. Ты берёшь арбалет (автомат, пулемёт, плазмотрон) и… военные песни – это прекрасно и даже необходимо, но вот ты сам… дар барда – Огонь – велит отдавать себя всего и сразу и жить нараспашку. Ярость воина предполагает наличие врождённой брони, иначе какой же ты живой танк? Тебе бы сидеть с твоими песнями за надёжными стенами крепости, но ты ж не усидишь – ты полезешь туда, где дерутся. Без брони полезешь, да. Потом тебя вынесут. Если повезёт – целиком, если не очень – по частям и после соберут. Но может ведь и совсем не повезти. Так что, береги себя, ладно? Миру нужны твои песни. Пройти тест
читать дальше В это же самое время на другом конце Галактики в столице Нойе-Рейха адмирал Меклингер озадаченно мерял шагами свой кабинет. «Фройляйн фон Мариендорф, конечно, женщина неглупая и приятная, - думал он. - Но Хель бы её побрал с этими идеями! Она накреативила, Его Величество заинтересовался, а я — организовывай! Интересует их, видите ли, описание роли женщины в общественной и духовной жизни в европейском искусстве докосмической эры! А где я за две недели наберу экспонатов на выставку такого масштаба, как она хочет?! Да ещё разрекламированную!» Через полчаса такого хождения Эрнст мысленно проанализировал объём подлежащего переработке материала, окончательно пришёл в ужас, сел в кресло, наклонил голову и обхватил её руками. Минут через пять он немного пришёл в себя. Ценное указание сверху есть ценное указание сверху. Его надо не обсуждать, а выполнять. А чего это нам стОит, начальства не касается. Меклингер вздохнул, поднял голову и … обалдело уставился в противоположный угол. Из угла на него смотрела весьма и весьма пожилая и не слишком красивая дама в простонародном платье и платочке. Сидела дама в какой-то ёмкости, похожей на очень высокое ведро. Рядом стояла обычная уличная метла. - Умаялси, милок? - ласково спросила дама. Язык был Эрнсту совершенно незнаком, но он всё понял. - Ты, милок, не тушуйси, бывает хуже. Как загрузилси, так и разгрузисси, - успокоила дама. Адмирал оробел. Дама не шевелила губами! - П-пардон, м-мадам, - Меклингер вскочил и незаметно ущипнул себя. Не помогло. Дама никуда не делась. - Флот-адмирал Меклингер. С кем имею честь? - Хм … - озадаченно приподняла бровь дама. - Экий ты, милок, … парадный. А меня, Эрнстушка, Ягиничной зови. - И не грузись. Вот и будет тебе счастье. Меклингер обалдел от простоты решения. - Ну, прощай покудова, милок. Я к тебе завтра загляну. Да ты гляди, огненной водицей не увлекись. Толку не будет. Дай только, внучек, поцелую тебя на прощанье. С этими словами фрау Ягинична (как назвал гостью про себя Меклингер) подплыла в своём странном аппарате прямо к его креслу, наклонилась и основательно приложилась к его лбу. И исчезла. Эрнст поднял голову и в висящем напротив зеркале увидел, что на лбу остался явный отпечаток женских губ. Он потёр лоб. Очертание не исчезло. - Дела … - вслух подумал флот-адмирал. – Ладно … Поживём – увидим.
Никто не помнит, как в книге? В момент, когда они сидят на склоне Карадраса и решают, куда идти дальше, Фродо вообще хоть чуть-чуть в курсе того, что творится в Мории?
читать дальше Гендальф бросил кольцо в духовку, но оно не расплавилось, и на нём появились буквы:
Три звонка – для эльфийских владык с чердака, Семь – для гномов, царящих в подвальном просторе, Девять – смертным, что пьянствуют наверняка, А один – бабе Нюре, что спит в коридоре. Чтобы всех отыскать, воедино собрать, За собою заставить бутылки сдавать, В коридоре, где вековечная тьма...